Ион

Пока Илие ходил за ракией для Джеордже, тот усердно разучивал с Бричагом новый мотив, слышанный им от бистрицких музыкантов на попойке, которую задавал доктор Филипою в самой известной пивной Армадии. Пристально глядя на губы парня, насвистывавшего мелодию, Бричаг неуверенно пиликал на скрипке, а верный Холбя тоже пытался вторить ему. Джеордже надувался, прикрывая глаза, и свистел все рьянее, так как вокруг столпились парни, восторженно глазевшие на него.

— Ну, теперь понял? — спросил Джеордже, оборвав напев на середине.

— Ладно, поймал, — пробормотал Бричаг, принимаясь наигрывать более твердо.

— Я прибыл, Джеордже! — крикнул Илие, протягивая ему бутылку.

— Скоро же ты вернулся, — сказал тот, отпил и отдал ракию Илие, намереваясь опять заняться музыкантами.

— А нам не дашь стаканчик, голуба? — подольстился Холбя, щекотнув Джеордже смычком.

— Так и быть, дам, шут с вами, дьяволы, — засмеялся Джеордже, страшно довольный, что все увидят, как он угощает цыган.

— Пейте уж всю, — добавил он, обращаясь к Гэвану, когда тот хотел вернуть ему бутылку.

Но тут Илие наскочил, как петух.

— Э, нет, хватит, дайте и нам выпить, куда этим чертям столько горелки, лопнут…

Последовала долгая перебранка между Илие и цыганами, которые вовсе не желали отказываться от выпивки, и уже затевалась драка, потому что Илие вгорячах все порывался разбить ногой контрабас.

5

Внезапно все обернулись к улице. Мужчины поснимали шляпы, сидевшие на приспе поднялись… Сюда шел священник Белчуг, с ним г-жа Мария Херделя, супруга учителя, барышня Лаура и Титу… Примарь и деревенские тузы вышли за ворота встречать господ.

— Развлекаетесь, развлекаетесь? — спросил священник, благосклонно улыбаясь.

— Да что ж делать, батюшка, — отвечал примарь, держа шляпу в руке, — господь на то дал праздники, чтобы и простонародье повеселилось.

— Конечно, конечно, — проговорил Белчуг, расплываясь в улыбке.

— А отчего сами не пожалуете поглядеть на наше гулянье? — благостным голосом продолжал Флоря Танку, надевая шляпу.

Крестьяне тоже один за другим стали надевать шляпы; священник зашептал что-то г-же Херделе, она раздельно ответила ему, горделиво вскинув голову:

— Да, можем и мы взглянуть… Мне так даже нравятся народные гулянья.

Мария Херделя была дочерью крестьянина из Монора, но поскольку она всегда носила немецкое платье и, главное, вышла замуж за учителя, она считала себя гораздо выше простолюдинов и испытывала слегка презрительную жалость ко всему крестьянскому.

— Милости просим сюда, поближе! — засуетился обрадованный примарь и начал расталкивать толпившихся крестьян: — Ну-ка, дайте пройти, мужички!.. Посторонитесь!

Кое-кто из почтенных поспешил ему на подмогу, покрикивая:

— Посторонись!.. Посторонись!..

Белчуг степенно прошел во двор и остановился неподалеку от ворот. Набожные старухи тотчас кинулись к нему целовать руку.

— Будет вам! Будет! — бормотал священник, однако подставлял руку с явным удовольствием, оживлявшим его иссушенное лицо.

Усталые и все еще помышлявшие о танцах парни так и не отходили от музыкантов. Один только Джеордже, всегда старавшийся выказать свою расторопность, втерся в кучку стариков и стал проталкиваться поближе к попу и семье учителя. Илие и тут увязался за ним, как собачонка.

Титу Херделя, молодой человек лет двадцати трех, опрятно и бедно одетый, в лазоревом галстуке поверх высокого стоячего воротничка, без усов, длинный как жердь, едва завидел Джеордже, дружелюбно протянул ему руку в серой нитяной перчатке.

— Здорово, Джеордже!.. Больше не будете плясать? А мы было зашли на вас посмотреть…

— Как не будем, барчук?! Вот только чуть передохнут цыгане, они уж до тех пор играли, у них поди и сердце-то зашлось, — смягченным голосом ответил парень. Потом, подступив ближе, он добавил: — А вы не хотите потанцевать с нами, барчук?

Титу засмеялся и взглянул на Лауру, она смущенно улыбнулась.

— Я?.. Нет, Джеордже. В другой раз. Сейчас неудобно.

Но тот настойчиво продолжал:

— Я вам такую девушку подберу, пальчики оближете. Легкая, как перышко, а красивая — вот как барышня… Но и барышня Лаура должна потанцевать…

Сестра Титу сразу сделалась серьезной и испуганно уцепилась за руку матери, прошептав:

— О, что за идея!.. Удивляюсь, как вам не…

Священник разговорился с примарем и крестьянами о видах на погоду, все сошлись на том, что хорошо, кабы дал бог дождичка, земля бы получше отмякла, иначе кукурузу второй раз уже не окопаешь… А Джеордже пристал к Титу и Лауре как репей, к великому негодованию г-жи Хердели, которая ни под каким видом не позволила бы своей дочери якшаться с крестьянами.

Желая перевести разговор, а то уже и другие подходили послушать настойчивые упрашиванья парня и подсмеивались, Титу вдруг оглянулся по сторонам, точно вспомнил что-то, и потом спросил:

— А где же Ион?

Джеордже, хотя и знал, что Титу дружен с Ионом больше, чем с кем другим из местных парней, услышав вопрос, почувствовал себя задетым. Он нехотя ответил:

— Тут должен быть…

Илие Ону, стоявший за его спиной, живо вмешался в разговор:

— Нет, он в саду, под орехом, с Аной…