Йони и Шош

– Благодарю тебя, Иоаким, за помощь советом, – стараясь скрыть раздражение, заметил Даниэль, – и впрямь, Шошана, приходила ли тебе на ум какая-либо догадка о причине нечестного, по вашему с мужем мнению, поступка Тевеля и Юваля?

Этот вопрос произвел необычайно сильное действие на Шош. Бедная женщина вспыхнула и залилась краской, высохшие было слезы вновь заблестели на глазах, она горько заплакала, закрыла лицо ладонями, низко опустила голову, и тело ее затрепетало от неистовых рыданий. Даниэль отвел взгляд, дожидаясь окончания бури.

– Успокойся, бедненькая, – обнял Иоаким жену за плечи и бросил суровый взгляд в сторону Даниэля.

– Я думаю, Шошане не повредит глоток-другой свежей воды! – заметил Даниэль.

– Благодарю, тебя, Даниэль, за помощь советом, – едва сдерживая досаду, процедил сквозь зубы Иоаким, и сам подал жене стакан.

– Я жду ответа на мой вопрос, – настаивал Даниэль, заметив, что Шош затихла.

– Я не могу говорить, мне стыдно! – прошептала Шош и ударилась в слезы с новой силой.

– Тебе стыдно? – вскричал Иоаким, – что это значит? Я встревожен! Будь добра, Шош, отвечай расследователю!

– В полуденную жару я со служанками выхожу в сад, – сквозь плач лепетала Шош, – они помогают мне раздеться, и я окунаюсь в прохладную воду нашего озерка. Девушки держат в руках полотнища, огораживая меня со всех сторон…

– Продолжай, Шошана! – ободрил Даниэль.

– Однажды после купания, когда я уже была одета, а служанки ушли в дом, ко мне подошли Тевель и Юваль и…

– Что “и”? – вскричал Иоаким.

– Я ни в чем не виновна, милый, я не сделала ничего дурного! – кинулась Шош на шею мужу, неуемно рыдая.

– Что говорили тебе Тевель и Юваль! – потребовал ответа супруг.

– Они утверждали, будто видели меня обнаженной, и страсть их возгорелась, и теперь они жаждут близости со мной…

– Судьи сказали что-нибудь еще? – с бесцеремонностью вопрошал Даниэль.

– Негодяи угрожали: если я не отдамся им, то они объявят на всю общину, что видели, как я прелюбодействую с неким мужчиной…

– И что ты сделала в ответ? – взревел Иоаким.

– О, несчастная я! Дорогой супруг, ведь сам ты слыхал судейский оговор! Чем еще доказать мне честность мою? – заголосила Шош и в истой мольбе упала на лицо свое.

***

Даниэль поспешил ретироваться восвояси. Наспех простился с Иоакимом, безответно кивнул в сторону содрогающейся от рыданий спины Шош и покинул дом, где невольно запалил огонь семейной драмы и посеял, Бог знает, какие недобрые семена.

В данный момент настроение супругов явно не сулило Даниэлю получение от них еще каких-либо сообщений. Хотя, в общем-то, добытые сведения показались дознавателю информативными и полезными. Он успел перед самым уходом попросить Иоакима, чтобы прозвучавшие в устах Шошаны слова не выходили до поры до времени из стен этого дома. Разглашение породит ненужные слухи и может повредить дознанию. Иоаким сухо, но с пониманием принял просьбу.

Даниэль вернулся домой проголодавшимся. Пообедал с аппетитом, однако не слишком плотно, ибо перегруженный желудок угнетает функционирование серых клеточек. Разумеется, в те давние времена никакой лекарь, никакой пророк, ни сам Даниэль не подозревали о существовании серого вещества головного мозга. Однако из практического опыта уже тогда было известно, что слишком обильная трапеза навевает дремоту, тормозит работу ума и притупляет остроту мысли. “Нельзя прекращать шевелить мозгами ни на мгновение. Ум обновляется размышлением!” – говорил себе дознаватель.

“Итак, – анализировал полученные сведения Даниэль, сидя в рабочей комнате и приняв любимую трудовую позу, – я столкнулся со встречными обвинениями. Тевель и Юваль уличают Шош в прелюбодеянии, а та, со своей стороны, приписывает судьям непотребное поведение, попытку совращения и лжесвидетельство. Незавидное, однако, у Иоакима положение!”

“Наконец-то я получил достойное моего мастерства дело! – удовлетворенно подумал Даниэль, – есть над чем поломать голову, и это славно! Можно ли доверять этим людям? А, впрочем, какая разница – верить им или нет? Нужны тщательные проверки, улики, свидетельства незаинтересованных лиц”.

“Сдается мне, – рассуждал Даниэль, – возможны четыре исхода: первый – Тевель и Юваль клевещут на Шош, а та провозглашает истину, второй – судьи свидетельствуют подлинно, а женщина оговаривает их, третий – правда на мужских и на женских устах, и, наконец, четвертый – все лгут. Что бы ни выяснилось в результате моего дознания, неизбежно прольется кровь. Названные преступления слишком тяжелы и наказуются побитием камнями, что равносильно смертной казни”.

Даниэлю стало ясно: ему придется вновь встретиться с Тевелем и Ювалем с целью более глубокого проникновения в характер их профессиональных занятий, что, несомненно, поможет проверить искренность старцев. При этом он надеялся узнать из бесед с ними имена новых людей, от которых намеревался получить независимые свидетельства. Кроме того, Даниэлю был известен некий дознавательский прием, позволяющий в некоторых случаях недвусмысленно выявлять ложь. Нелишне послушать кое-кого из слуг в имении Иоакима.