Ёпсель-мопсель

АНТОНИНА. Позвоните: сто двадцать три — сорок пять шестьдесят семь…

ЯРИЛ. Раз, два, три, четыре, пять — вышел зайчик погулять…

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Нужно расставить все запятые над «i»! А ты иди делай уроки! Завтра к репититору!

ЯРИЛ. Сделал уже!

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Когда? А упражнение номер восемь?

ЯРИЛ. Сделал!

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Все равно иди еще!

ЯРИЛ. Фу на тебя! (Выходит.)

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА подходит к телефону и набирает номер. АНТОНИНА снова выжимает тряпку и уносит ведро с водой.

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Это «Миледи»? Ах, кардинал Ришелье! Нет, я серьезно! Это вы направили ко мне эту Мальвину с голубыми волосами? Пьеро? Не знаю, подождите… (Закрыв трубку.) Пьеро! Эй, как вас там?

АНТОНИНА. Антонина я, Крюкова!

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Нет, говорит, не Пьеро! Да как вы смеете!? Не в публичный дом! В сервисное предприятие! Да пошли вы!.. Читайте сами своего Дюма! (Бросает трубку. Входит АНТОНИНА.) Так вы, оказывается, еще и интимными услугами занимаетесь… Только на этот раз вы ошиблись адресом!.. Вон из моего дома!

АНТОНИНА. Никакой ошибки тут быть не может!

(Роется в черной сумочке с золотыми застежками.)

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Что это вы в моей сумочке делаете? Зачем? По какому праву?

АНТОНИНА. Ах, это ваша? Пардоньте меня, обозналась!

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Я те щас впердоню!

(Выхватывает сумочку и начинает бить ею АНТОНИНУ. Та прикрывается обеими руками и выбегает в коридор, находит в другой точно такой же сумочке клочок бумаги. Читает.)

АНТОНИНА. Улица Стоматологическая? Дом 113? Квартира 13? Ну вот, а в чем тогда дело?

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Вы всегда так заказы пишете? На таких обрывках?

АНТОНИНА. Только сегодня! Потому что срочный! По двойному тарифу!

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Ладно, работайте, если хотите бесплатно! А я платить не стану! Я вас не заказывала!

АНТОНИНА. На халяву и уксус сладкий! (Трет пол.)

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Что?

АНТОНИНА. На халяву и дуст творог, говорю!

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Какая наглость! Вы думаете, я… за чужой счет? Убирайтесь!

АНТОНИНА. Никуда я отсюда не уйду! Я своей работой дорожу! А уж на халяву или нет, разбирайтесь сами! Меня это не колышет!

Ожесточенно трет пол. ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА наблюдает за ней.

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Вы трете как одержимая! Вам, наверно, не хватает… ну, этих…

АНТОНИНА. Денег? А кому же их хватает?

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Мужчин…

АНТОНИНА. Мужчин? Ах да, мужчин!

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Похоже, вы не избалованы мужским вниманием…

АНТОНИНА. Не избалована, ой не избалована… А что, так заметно?

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Еще как!

АНТОНИНА. Это не мешает выполнению профессиональных обязанностей!

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. С этим у вас все в порядке!

АНТОНИНА. Слава богу, хоть с этим! Вести домашнее хозяйство, епсель-мопсель, это мой конек! И дело это заменяет мне общение с этими мужчинками! А им что, им лишь бы завалить бабу в постель и трахнуть! Нет уж, извольте! Я им так просто не дамся! Меня не взять голую руками!

ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Да вы воинствующая феминишистка!

АНТОНИНА. Да! Я своего рода последняя из могиканш! Я дорожу своей честью и не собираюсь ее пятнать из-за чьих-то грязных домогательств! Говорят, береги рубаху смолоду! И ведь действительно так! В мире, в котором все продается-покупается, девственность, епсель-мопсель, это залог твоего будущего процветания, это уставной капитал, который определяет моральное благосостояние и, к тому же, будет приносить немалые дивиденты… А знаете, отчего все было?.. (Отбрасывает швабру.) Я училась в восьмом классе. Он был рыжим, веснушчатым акселератором и грязно приставал ко мне самым наглым образом. Мы сидели за одной партой, он писал гадкие записки про любовь, а на переменах бегал собачонкой и лез под фартук. Один раз я клюнула на удочку и позволила отвести себя на блат-хату, не знаю, по-моему, без блата, но так говорят. Он бросил меня на старый и грязный скрипучий диван, и сразу полез в атаку. Он дышал перегаром и просил дать… И, вы не поверите, но я дала… Коленкой между ног! Я вложила в этот удар всю свою ненависть к мужскому полу… И что потом было!? Он катался по полу и выл… Перелопал все пружины и передавил всех клопов… А когда очухался, сказал… Что бы вы думали? Знаете, что? Он сказал: «Ну и ходи всю жизнь целкой!»