Йормунганд (СИ)

— Имей мужество принять все, что уготовано судьбой, сказал Йормунганд, глядя на костяшку.

— Руны, — проворчал Валонхейм. — Может, все-таки, барашка заколоть?

— Разве на жаркое.

— Мы редко разговаривали с тобой раньше. Прости, если я чем-то досаждал тебе. Я забываю, что по происхождению мы равны, пусть при дворе Эдегора…

— Мы не равны, — сказал Йормунганд, все еще вертя в пальцах пустую костяшку. — Я сын Ангаборды и Лодура, соединившихся законным браком, наследник Ирмунсуля… в изгнании. Не ровняй нас, бастард.

— Я бы мог убить тебя за такое слова, Йормун, — произнес Валонхейм ровным голосом.

— Я бы не хотел, чтобы между нами было недопонимание, — сказал Йормунганд. Он наконец убрал костяшку в карман.

— Еще часа не прошло, как ты мялся и страдал передо мной, — сказал Валонхейм. — Что произошло?

Йормунганд закусил губу.

— Я вроде как будущее увидел, — сказал он.

— Вроде как? — прищурился Валонхейм.

— Ага.

— И что же ты разглядел там, что тебя воодушевило?

— Валонхейм, я принесу победу твоему маленькому походу и вернусь ко двору Эдегора. И ты станешь моим поручителем вместо Гарриетта, если не хочешь потерять больше, чем уже потерял. Вот что я увидел в будущем… А еще мне не нравится, когда меня принимают за бастарда. Я не бастард. Даже если ты считаешь иначе.

— Я наступил на твою мозоль, — улыбнулся Валонхейм. — Надо же, а я думал, что у тебя нет больных мест.

Высокий худой мужчина вышел навстречу едва занимающемуся утру. Дождь накануне залил дороги, превратив их в непроходимое месиво. Посреди лагеря красовалась лужа, в глади ее отражалось голубеющее небо. Мужчина поежился под шерстным синем плащом. Отросшие темно-рыжие волосы падали на уродливый шрам на левой стороне лица, прикрывая пустую глазницу.

Йормунганд посмотрел в небо. Ясно. Уже к полудню дороги высохнут. Валонхейм с основными силами отступили, оставив Йормунганда с небольшим отрядом. Йорд сметет их не заметив. Оставшиеся воины смотрели на Йормунганда со смесью страха и надежды. В основном старики, но и несколько молодых лиц. Одно показалось даже знакомым.

— Вы не помните меня, господин? — будто в ответ на мысли Йормунганда, спросил его совсем юный, все лицо в конопушках, юноша. Глаза блестели из-под великоватого шлема, а зубы все еще белые ровные и в полном комплекте. Не то что у старых солдат, что теряли их от дурной еды и многочисленных драк. — Я Магнар.

— Не помню, — честно сказал Йормунганд.

— Ну как же, господин Гримнир, — мальчишка, похоже. озадачился. — Вы останавливались у нас ненадолго, тогда. когда отец князя Ангмара еще преставился, говорят, с вашей помощью.

— А, — Йормунганд все же не вспомнил его, но на всякий случай сделал вид, что что-то припоминает.

— Мы вот с матерью перебрались, да с братиком. В том городе жизни совсем не стало. да и вдруг вспомнят про приговор и казнят, всякое бывает, — Магнар разразился целым потоком сведений про людей, которых Йормунганд не знал, либо не помнил. мальчишка улыбался, будто встретил давнего друга. Йормунганд же терпеливо кивал и рассеяно оглядывался по сторонам, будто первый раз видел и деревья, и глубокие лужи, голубеющие от отражающегося в них неба, и само небо, что обещало долгий жаркий день.

Магнар продолжал говорить, даже когда Йормунганд начал неспешный обход лагеря. Колдун подобрал длинную палку, вроде посоха и волочил ее за собой.

— Вам только бороды подлиннее не хватает, — заметил Магнар, — и были бы вылитый волшебник с картинки.

Йормунганд снисходительно улыбнулся. Кончиком посоха он водил по влажной земле, рунические заклинания тут же наполнялись водой. Для Йормунганда они выглядели как тончайшая золотая вышивка на буром песке.

— Трапезничать время, — робко напомнил притихший Магнар. — А что вы делаете. господин?

— Накладываю заклинания на лагерь, чтобы враг лишился присутствия духа, чтобы ему пришлось задержаться здесь, пока не подойдут основные силы и не сокрушат их, испуганных и плачущих от страха.

— Страха? — Магнар оживился. — Вы наведете на войско неприятеля морок?

Йормунганд надменно глянул на него.

— Мне нет нужды наводить морок, — сказал он. — Иди поешь. И постарайся остаться в здравом уме после всего. — добавил он чуть мягче.

Как Йормунганд и предполагал, Йорд явился в авангарде, с флагом реющей белобрысой бородой, словно цверг-переросток. На подступах их встретили лучники, залпом обстреляли с двух сторон. Вокруг лагеря уже опрокинули повозки, за ними прятались от ответных стрел немногочисленные вояки.

Дело обещало оказаться несложным. Разведка утверждала, что в передовом отряде всего человек тридцать. С десяток лучников и человек двадцать мечников да копейщиков. Кавалерии нет, помощи ждать неоткуда. Слишком похоже на ловушку и Йорд собирался броситься в нее очертя голову.

— Если ты боишься, — сказал Йорд Стаккарду, — то не ходи. Маменькин сынок.

— Будто ты — папенькин сынок, — ответил Стаккард. Он облокотился о походное кресло Йорда. Этот бастард таскал с собой настоящее кресло обтянутое телячьей кожей. — Я всего лишь говорю тебе, что впереди ловушка. Жаль, Тиу не поехал с нами, его бы ты послушал.