Йошико

Она не отдавала себе отчета в том, что слушает, потому что ощущала смертельную усталость. В прошлую ночь ей не удалось уснуть ни на мизуру: перед ее глазами все время вставала сцена вчерашней стычки с Зендиром т'Грртом, прокручиваясь снова и снова, как бесконечная лента. Зендир т'Гррт ударил Йошико и пригрозил убить их обеих! Всю ночь Ильяна ломала себе голову над тем, что можно придумать, чтобы избавиться от железной хватки этой ветви своего клана. Но так ничего и не придумала. Ясно было одно: от переезда на Эбелон им придется отказаться, независимо от того, подписан договор или нет. Пока Зендир т'Гррт будет знать, где они находятся, их жизнь не будет в безопасности. Нигде!

— И она должна немедленно прекратить принимать эту дрянь, — пробормотала Ильяна.

Девочка наклонилась и выдвинула ящик комода. Порывшись в нем, она нашла то, что искала: вскрытая коробочка на три дозы, в которой еще оставались две зеленые трубочки «Р» и еще одна вскрытая коробочка с двумя лимонно-желтыми трубочками «Д», каждая из которых была рассчитана на двадцать семь таблеток. Девочка с отвращением повертела коробочки в руках. Конечно, она знала, что Йошико говорит правду: с тех пор как она начала принимать эти препараты, она уже не плакала и не лежала без сна целыми ночами, что нередко бывало прежде. Напротив, за прошедшее время, а это было уже больше трех язур, она не пролила ни слезинки, ни единой, ни из-за кого и ни из-за чего. Все, что угнетало Йошико, исчезало в ее душе, как в бездонной черной дыре. Но взамен таблетки превратили ее жизнь в бесконечное «катание на американских горках», постоянное пограничное состояние между депрессией и эйфорией. Ильяна опустила обе коробочки в карман брюк — лотом она их выбросит — и снова задвинула ящик на место. И очень вовремя, потому что именно в этот момент в кухню вошла Йошико.

— Konichiwa, солнышко.

Было заметно, что она тоже провела бессонную ночь. Темные круги под глазами были особенно заметны, потому что обычно ее лицо выглядело безупречно. Йошико подошла к автомату по приготовлению напитков и попросила стакан сока ордано. Автомат моментально выдал желаемое. Ильяна с трудом удержалась от колкости в его адрес. Йошико вызвала рабочую поверхность и облокотилась на нее, держа в руках стакан с соком. Она пристально смотрела на музыкальный голографический аппарат.

— Теперь я не смогу уехать учиться на Нивидерос, — первой заговорила Ильяна, — если меня не будет здесь пять тазур, за это время Таггерт убьет тебя.

— Ты должна лететь, — моментально отреагировала Йошико, как будто ожидала этого от дочери. — Таггерт не дурак. Ты ему пока не нужна, ты еще слишком молода и, главное, слишком… Не сердись на меня, я люблю тебя такой, какая ты есть, но…

— Слишком честная? Прямая? Просто не способная на преступление? — помогла девочка матери.

При этих словах на лице Йошико промелькнула слабая улыбка и тут же исчезла.

— Хай. Именно так. На меня он может надавить и подчинить себе. В худшем случае я отделаюсь парой синяков — во всяком случае, на первых порах. Это в порядке вещей. Но тебе могут грозить пытка и смерть. И насколько я знаю Таггерта, этого не придется долго ждать. — Йошико посмотрела прямо в глаза дочери. — Тебя это не пугает? А я умираю от страха.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — ответила Ильяна. — Но и умирать я тоже не хочу.

Она, конечно, ценила прямоту, но то, что сказала Йошико, заставило ее желудок взбунтоваться. Она резко отодвинула стакан с чаем. В хорошие времена сильванский чай улучшал настроение, и девочка всегда любила его. Но сейчас вкус чая показался ей отвратительным: слишком уж ярко напоминал он об ушедших замечательных тазурах, проведенных с мамой. Ильяна почувствовала, что ее глаза наполняются слезами, и изо всех сил сдерживалась, чтобы не расплакаться навзрыд.

Йошико села напротив Ильяны и взяла ее руки в свои.

— У меня есть план, — сказала она тихо, но девочка, казалось, не слушала ее.

— Еще вчера все было так здорово! — В хриплом голосе дочери слышались грусть и отчаяние. — Ты могла бы получить работу в Раю. Чаицы. Пальмы. Далеко от Терпентина. И никаких грязных дел. А сегодня? Все рухнуло. Все! Мне так плохо! — Последние слова вырвались уже вместе с рыданиями, слезы катились по ее щекам; плечи вздрагивали.

Йошико обняла девочку и энергично повторила:

— У меня есть план. Мы откупимся.

— Откупимся? — повторила Ильяна сдавленным голосом. — Таггерту интересна только власть, ему не нужны деньги.

— Ну, естественно, не за деньги на мелкие расходы, — ответила мать. — За большие деньги. И от Moo-Кай, этой проклятой гадюки, тоже. Поверь мне.

— Что ты хочешь сделать — продать «Ятаме»?

— О нет, этого все равно не хватило бы, даже приблизительно.

— Тогда что? — Ильяна высвободилась из объятий матери и вопросительно взглянула на нее.

— Ты уже собрала свое барахлишко? — спросила Йошико, уходя от ответа.

— Да, конечно, — ответила девочка. — А что?