Иосиф Флавий. История про историка

Завершил Агриппа речь призывом задуматься над теми бедствиями, которые навлечет за собой восстание как на евреев, живущих на своей земле, так и на тех, кто живет в других странах, и результаты его будут поистине катастрофическими: «Никто же из вас не станет надеяться, что римляне будут вести с вами войну на каких-то условиях и что когда они победят вас, то будут милостиво властвовать над вами. Нет, они для устрашения других наций превратят в пепел священный город и сотрут с лица земли весь ваш род; ибо даже тот, который спасется бегством, нигде не найдет для себя убежища, так как все народы или подвластны римлянам, или боятся подпасть под их владычество. И опасность постигает тогда не только здешних, но и иноземных иудеев — ведь ни одного народа нет на всей земле, в среде которого не жила бы часть ваших. Всех их неприятель истребит из-за вашего восстания; из-за несчастного решения немногих из вас иудейская кровь будет литься потоками в каждом городе и каждый будет иметь возможность безнаказанно так поступать. Если же иудеи будут пощажены, то подумайте, какими недостойными окажетесь вы, что подняли оружие против такого гуманного народа. Имейте сожаление если не к своим женам и детям, то по крайней мере к этой столице и святым местам! Пожалейте эти досточтимые места, сохраните себе храм с его святынями! Ибо и их не пощадят победоносные римляне, если за неоднократную уже пощаду храма вы отплатите теперь неблагодарностью. Я призываю в свидетели вашу Святая Святых, святых ангелов господних и нашу общую отчизну, что я ничего не упустил для вашего спасения. Если вы теперь примете правильное решение, то вместе со мной будете пользоваться благами мира, а если вы последуете обуревающим вас страстям, то вы это сделаете без меня, на ваш собственный риск».

Речь эта, которая во многом, увы, оказалась пророческой, была поначалу воспринята народом с энтузиазмом. Немало этому способствовало и то, что по ее окончании Агриппа разрыдался, а вслед за ним заплакала и Вереника. На какое-то время Агриппа и в самом деле стал вождем нации. Народ принялся заверять царя, что на самом деле они не против Рима, а выступают исключительно против Флора. В ответ царь заметил, что, отказавшись платить налоги (это замечание подтверждает предположение историков, что требование Флором 17 талантов из Храма было обусловлено именно неуплатой налогов) и разрушив галерею, ведущую от Антонии к Храму, евреи, по сути, уже начали войну с Римом, и теперь для исправления ситуации надо срочно собрать все подати и восстановить галерею.

После этого члены Синедриона разделили между собой территорию Иудеи и отправились по деревням собирать налоги, а иерусалимцы стали общими усилиями восстанавливать галерею. Но тут выяснилось, что Агриппа отнюдь не собирается хлопотать в Риме о немедленной смене Флора, а, наоборот, собирается убедить народ дожидаться, пока император сам решит назначить ему преемника.

Это мгновенно вызвало взрыв негодования и усилило позиции сторонников восстания. Агриппа, сопровождаемый оскорблениями, поспешил уехать из Иерусалима, а тем временем Менахем (Флавий называет его по-гречески — Манаим), младший сын основателя движения зелотов Иегуды Галилейского, собрав большой отряд, захватил стоявшую недалеко от Мертвого моря и считавшуюся неприступной крепость Масаду. Находившийся там римский гарнизон был перебит, а в распоряжении зелотов оказался хранившийся в крепости огромный арсенал. Это означало, что в руках зелотов оказалось достаточное количество оружия, позволявшее им на равных сражаться с римлянами.

Вскоре после этого и произошло событие, которое, по мнению Иосифа Флавия, да и других историков, стало той «точкой невозврата», после которой крупномасштабная военная операция Рима против Иудеи сделалась неизбежной.

В качестве непосредственного инициатора этих событий выступил бывший письмоводитель Храма сын первосвященника Ханании Эльазар (тот самый, который был «похищен» зелотами), ставший начальником храмовой стражи. Он предложил не принимать в Храм больше никаких даров и не приносить жертвы от имени неевреев, и в первую очередь римлян.

Чтобы понять всю взрывную силу этой идеи, стоит вспомнить, что на всей территории Римской империи римляне требовали, чтобы во всех городах устанавливались храмы их богам и там приносились жертвы во славу императора и Рима. Это было главным показателем лояльности империи. Евреи были единственным народом, освобожденным от такой обязанности, — римляне учли, что они служат только своему Богу, любые другие храмы, кроме Иерусалимского, считают оскорблением своей религии и готовы умереть, но не приносить жертвы языческим богам. Поэтому евреев в качестве доказательства их лояльности Риму обязали ежедневно приносить жертву в Храме в честь императора[31]. Отказ от такого жертвоприношения означал, что Иудея не признаёт над собой власти Рима со всеми вытекающими отсюда последствиями.