Иосиф Флавий. История про историка

Прибыв сюда, Траян поначалу решил, что город слишком хорошо укреплен, чтобы его можно было взять такими малыми силами, — вокруг Яфы была построена двойная стена, то есть один, даже самый успешный штурм вроде бы еще ничего не решал. Траян уже собирался отступать, но тут из стен Яфы выступила большая городская армия, и ему пришлось принять бой. И вновь, как под Аскалоном, коннице удалось обратить в бегство превосходящие силы евреев, и они бросились назад, в город. Но римляне наседали и, не дав закрыть ворота, последовали за ними. Местные ополченцы стали отступать ко вторым стенам, ожидая, что земляки откроют им ворота, но те так перепугались, что отказались это сделать.

То, что за этим последовало, было уже не боем, а бойней. Конница просто методично вырезала мечущихся между двумя стенами легковооруженных жителей Яфы, а следовавшая за ней пехота добивала раненых. Так были убиты 12 тысяч человек; в живых солдаты Траяна не оставили ни одного. По словам Иосифа, «они умирали, проклиная не римлян, а своих же собратьев».

Траян понял, что теперь, когда город остался без большей части своей армии, его можно будет взять без особого труда, и направил к Веспасиану гонца с просьбой прислать своего сына Тита с небольшим подкреплением. Тит во главе пятисот конных и тысячи пехотинцев совершил стремительный марш-бросок и вскоре оказался под стенами Яфы.

Расчет Траяна был верным: на следующий день город пал. Взять вторую стену Титу и Траяну оказалось нетрудно, но внутри Яфы жители стали оказывать то отчаянное сопротивление, на которое способны только те, кто сознает свою обреченность. Впрочем, здесь лучше опять предоставить слово самому Иосифу Флавию:

«Тит поспешно двинулся к городу, выстроил свое войско в боевой порядок и, поручив Траяну команду над левым крылом, сам во главе правого крыла открыл наступление. Когда солдаты со всех сторон приставили лестницы к стене, галилеяне после краткой обороны отступили от нее. Люди Тита вскочили на стены и быстро заняли город. Но внутри последнего им пришлось еще выдержать ожесточенный бой с иудеями: в тесных улицах бросилась им навстречу самая сильная часть населения, в то время как женщины из домов бросали все, что им попадалось в руки, на головы римлян; шесть часов длилось их сопротивление; но когда пали все бойцы, остальная масса народа на открытых местах и в домах была уничтожена, стар и млад без различия, и никто из мужского пола не был пощажен, за исключением бессловесных детей, которые вместе с женщинами были обращены в рабство. Число убитых в городе и в предшествовавшей битве простиралось до 15 000, число пленников было 2130» (ИВ, 3:7:31).

Через два дня Веспасиан предпринял еще одну успешную операцию — на этот раз в соседней с Галилеей Самарии.

Очевидно, Веспасиан опасался, что самаритяне могут присоединиться к евреям, и потому решил подавить любую попытку их сопротивления заранее. Как уже говорилось, римские гарнизоны давно стояли в Самарии, но до поры до времени избегали прямого столкновения с местным населением. Однако узнав, что самаритяне начали собирать армию на своей священной горе Гризим, Веспасиан в июле 67 года направил туда командира Пятого легиона Цереала с 600 всадниками и тремя тысячами пехоты. Самаритян же насчитывалось более десяти тысяч, и потому Цереал решил не вступать в прямую схватку, а попросту окружил гору и взял ее в осаду.

Тут-то и выяснилось, что самаритяне совсем не ожидали такого поворота событий и не сделали даже запасов еды и воды. А так как в июле в этих местах стоит поистине невыносимая жара, то очень скоро они начали умирать от жажды. Когда Цереал узнал о происходящем в лагере самаритян, он стал сжимать кольцо блокады и предложил осажденным добровольно сдать оружие в обмен на жизнь. После отказа Цереал дал команду легионерам двинуться вперед, и в течение пары часов вся самаритянская армия, состоявшая из 11 600 воинов, была уничтожена, после чего какое-либо восстание в Самарии стало невозможным.

* * *

Эти две поразительно легкие победы значительно укрепили дух римлян, и Веспасиан начал готовиться к решающему штурму Иотапаты, защитники которой решили стоять до последнего.

Как и в случае обороны спартанцами Фермопильского прохода, да и во многих других исторических событиях, к окончательному падению города привела измена. Один из жителей Иотапаты, решив спасти свою жизнь, перебежал в стан римлян, был доставлен к самому Веспасиану и рассказал, что иотапатцы находятся на грани отчаяния и истощения, так что достаточно будет одного решительного удара, чтобы взять крепость. Причем начать атаку он посоветовал перед самым рассветом, когда после бессонной ночи в карауле изможденные воины на пару часов смежают глаза, чтобы рано утром снова занять боевую позицию.