Иосиф Флавий. История про историка

Узнав, что Веспасиан намерен отправить его в Рим, к Нерону, где его судьба снова могла повиснуть на волоске, Иосиф попросил у полководца аудиенции наедине, однако тот согласился встретиться с ним лишь в присутствии Тита и его друзей.

Во время этой аудиенции Иосиф и встал в позу пророка, напустил на себя туман таинственности и объявил Веспасиану, что не покончил с собой исключительно потому, что должен исполнить волю Бога и сообщить ему, что он, Веспасиан, вскоре станет императором, повелителем Рима и мира, а его сын Тит унаследует его трон. Он же, Иосиф, просит лишь содержать его под стражей, чтобы казнить его в случае, если это предсказание не исполнится — за ложную клятву именем Творца.

Вот как об этом говорит сам Иосиф: «Иосиф тогда начал: „Ты думаешь, Веспасиан, что во мне ты приобрел только лишь военнопленника; но я пришел к тебе как провозвестник важнейших событий. Если бы я не был послан Богом, то я бы уже знал, чего требует от меня закон иудеев и какая смерть подобает полководцам. Ты хочешь послать меня к Нерону? Зачем? Разве долго еще его преемники удержатся на престоле до тебя? Нет, ты, Веспасиан, будешь царем и властителем, — ты и вот этот, твой сын! Прикажи теперь еще крепче заковать меня и охранять меня для тебя; потому что ты, Цезарь, будешь не только моим повелителем, но и властелином над землей и морем и всем родом человеческим. Я же прошу только об усилении надзора надо мной, дабы ты мог казнить меня, если окажется, что я попусту говорил именем Бога“» (ИВ, 3:8:9).

Далее Иосиф сообщает, что Веспасиан сначала крайне недоверчиво отнесся к его предсказанию, да и один из друзей Тита, присутствовавший при этом разговоре, язвительно заметил, что если Иосиф и в самом деле умеет провидеть будущее, почему же он не предвидел падение Иотапаты? В ответ Иосиф возразил, что он знал, что Иотапата продержится ровно 47 дней, а он сам в итоге попадет в плен.

Веспасиан отдал указание расспросить пленных, которые подтвердили, что Иосиф и в самом деле что-то такое говорил, после чего Веспасиан уверовал, что Иосиф говорит правду[41]. Он приказал держать нового пленника в кандалах, но выдал ему новую красивую одежду, осыпал подарками и, говоря словами самого Иосифа в «Жизнеописании», «держал его в почете» — в том числе и благодаря заступничеству Тита.

На самом деле то, что Веспасиан так легко поверил предсказанию Иосифа, объяснялось двумя факторами.

Во-первых, как и многие римляне, он полагал, что евреи владеют некими тайными знаниями и могут прорицать будущее. Во-вторых, как и Иосиф, он также с детства втайне верил в свое великое предназначение.

Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» упоминает предсказание Веспасиану Иосифа, но отнюдь не как единственное — видимо, едва прибыв в Иудею, Веспасиан отправился к жившему на горе Кармель языческому оракулу, и тот сказал ему то же самое. А кроме того, Светоний утверждает, что были и другие знамения, предвещавшие будущее возвышение полководца: «После Нерона, когда за власть боролись Гальба, Отон и Вителлий, у него явилась надежда стать императором. Внушена она была ему еще раньше, и вот какими знаменьями. В загородном имении Флавиев был древний дуб, посвященный Марсу, и все три раза, когда Веспасия рожала, на стволе его неожиданно вырастали новые ветви — явное указание на будущее каждого младенца. Первая была слабая и скоро засохла — и действительно, родившаяся девочка не прожила и года; вторая была крепкая и длинная, что указывало на большое счастье; а третья сама была как дерево. Поэтому, говорят, отец его Сабин, ободренный вдобавок и гаданием, прямо объявил своей матери, что у нее родился внук, который будет цезарем, но та лишь расхохоталась на это и подивилась, что она еще в здравом уме, а сын ее уже спятил. Потом, когда он был эдилом, Гай Цезарь рассердился, что он не заботится об очистке улиц, и велел солдатам навалить ему грязи за пазуху сенаторской тоги; но нашлись толкователи, сказавшие, что так когда-нибудь попадет под его защиту и как бы в его объятия все государство, заброшенное и попранное в междоусобных распрях. Однажды, когда он завтракал, бродячая собака принесла ему с перекрестка человечью руку и бросила под стол. В другой раз за обедом в столовую вломился бык, вырвавшийся из ярма, разогнал слуг, но вдруг, словно обессилев, рухнул перед ложем у самых его ног, склонив перед ним свою шею. Кипарис на его наследственном поле без всякой бури вывернуло с корнем, но на следующий день поваленное дерево вновь стояло, еще зеленее и крепче. В Ахайе ему приснилось, что счастье к нему и его дому придет тогда, когда вырвут зуб у Нерона; и на следующий день в атрий вышел врач и показал ему только что вырванный зуб. В Иудее он обратился к оракулу бога Кармела, и ответы его обнадежили, показав, что все его желания и замыслы сбудутся, даже самые смелые. А один из знатных пленников, Иосиф, когда его заковывали в цепи, с твердой уверенностью объявил, что вскоре его освободит тот же человек, но уже император»[42].