Иосиф Грозный

— Ну что ж… — с подобием улыбки проговорил Запорожец. — По крайней мере, нам не придется применять к вам то, что мы имеем для террористов и для тех, кто отрицает свою вину. Выход у вас — один. Вы должны отомстить Кирову… за свою жену и свою поруганную честь. Мы же… Постараемся… Чтобы вас… Не трогали. Сейчас вас отпустят. Дадут денег… Мы понимаем ваше трудное положение. Понимаем. Мы не звери. Мы даже частично вам поможем. Так нужно партии. Оружие вам вернут — оно вполне надежное, но применять его нужно в закрытом помещении. И с близкого расстояния. А на улице вас может растоптать толпа. Скрыться же вам все равно не удастся. Лучше всего это прямо в Смольном… Я вижу вопрос? Да… Охрана Вам, — здесь Запорожец впервые назвал Николаева с заглавной буквы, — охрана Вам не помешает. Не помешает… А если вы будете задержаны ПОСЛЕ ТОГО… Мы гарантируем Вам жизнь и минимальный срок. Два-три года… В хороших условиях… В хороших условиях. — Запорожец внутренне усмехнулся: сколько раз ему и другим чекистам, следователям приходилось давать в интересах дела такие ни к чему не обязывающие заверения…

Николаев насупленно молчал.

— Ведь Вы согласны? Не так ли? — усмехнулся Запорожец. — У нас более чем достаточно оснований расстрелять Вас немедленно. Ну, как?

Будущий убийца кивнул.

— А теперь идите. Вы свободны… — Запорожец подписал пропуск, вызвал сопровождающего и приказал вывести Николаева из здания.

* * *

Личная разведка Сталина доложила: в Ленинграде неподалеку от Смольного задержан вторично человек на пути следования Кирова. Вождь посмотрел на Поскребышева с недоумением и устало заметил:

— Раз задэржали… значит, Кырова охраняют хараще… Скоро он приедет сюда, и тогда тэбэ проблэм будэт болщэ… Кыров… это нэ Молотов… Кыров — это очэнь сэрьезный чэловэк… И охранят его здэс нужно будэт очэнь… Ходыт бэз охраны. Вот ведь какой… Идытэ…

И Поскребышев знал, что в Ленинград на гастроли поехала любовница самого вождя — она же одна из вернейших осведомителей сталинской разведки. В ее постели побывали и Ягода, и Тухачевский, и Зиновьев, и даже как будто сам Киров, когда актриса жила в Ленинграде и пела на вторых ролях в театре.

* * *

Тридцатые годы — время предпоследнего всплеска моды на любовниц-актрис, идущей еще от египетских, индийских танцовщиц. Не миновали этой моды и Сталин, и все другие, меньшие «вожди», но Сталин, не доверявший никому, актрисам не доверял в особенности: все они были-состояли в ведомстве Ягоды, и с их помощью всесильный шеф ОГПУ-НКВД хотел иметь влияние на вождя, а при случае и устранить его. Но ни одна подсадная «курочка» не свила гнездо ни в кремлевских апартаментах Сталина, ни на его дачах, не задержалась в его объятиях: получив свою долю милостей в виде квартиры, мебелей, украшений, снятых в годы революции с чьей-нибудь благородной руки или шеи — продажных актрисуль это не смущало, — танцовщицы и певички переходили в руки «вождей» поменьше и так далее, становясь любовницами пожилых режиссеров, художников, писателей и превращаясь в конце концов в истасканных ужасных гетер, с вытаращенными блудливо-бесцветными глазами и прожированными, прокислыми лицами.

Сталин не доверял актрисам особенно, однако не брезговал подложить свою любовницу в чужую постель. Такая тактика приносила подчас неожиданные результаты, например, так он узнал про готовящийся переворот в Кремле! Опьяненные умелой любовницей, малые «вожди» пробалтывались на свою голову.

«Там, где не срабатывает мужчина, нужна просто красивая женщина», — учил Никколо Макиавелли.

И собственная разведка Сталина день и ночь слушала громадный «Дом на набережной», слушала и дом Горького, виллу бывшего толстосума с орхидеями на фризах и фронтонах, с оранжереей на крыше. Слушала все кварталы, где жила новая знать, — дома на Герцена и Воровского, квартиры на Тверской, а в Ленинграде слушала Смольный, кабинеты Кирова, второго секретаря Чудова, предисполкома Кадацкого и даже дом ЛенГПУ на Литейном. Каждый год Сталин лично утверждал схему на установку новых линий прослушивания и особо важных «точек». В Москву стекались все новинки этого дьявольского изобретения. Самые точные данные, сведения о врагах, нет, не «народа» — у народа не может быть врагов, кроме самих подлых властителей-идиотов, дураков и пьяниц, волею российской беспечной глупости оказавшихся у власти.

* * *

Нахмурив лоб, поскрипывая сапогами, насуровив морщинами по углам крепкого мужского рта, надвинув фуражку-«сталинку» на лоб, Киров торопливо поднимался по лестнице в Смольном, так как Чудов, второй секретарь, и Кадацкий, предисполкома, просили разъяснений по докладу об отмене карточек… А он и так опаздывал в Таврический дворец на торжественное собрание.