Иосиф Кобзон. Мгновения…

В президиуме и на трибуне, на эстраде и в бане, на дружеской попойке и в Думе — он всегда органичен и централен. Магнетизм его мощи и обаяния зашкаливает за пределы обычности и потому подчас пугает, а некоторых раздражающе настораживает.

Он добр не показушно, он щедр не выборочно. Он наглядное пособие в номинации «мужчина».

Он — всероссийский РЕБЕ — думающий, говорящий, поющий и живущий не под фонограмму момента, а по сути своей индивидуальности и мудрости.

Евгений Глазов главный режиссер Государственного Кремлевского дворца, народный артист РФ

Нашу жизнь во многом определяют люди, с которыми мы соприкасаемся на своем пути. Один из таких великих людей — Иосиф Давыдович Кобзон, ставший для меня эталоном отношения к жизни, стране, работе, окружающим людям, своим близким. Он — не просто выдающаяся личность. Он — особый мир, Галактика, в которой есть все: искренность и честь, любовь и дружба, участие и помощь, творчество и неустанный труд…

Вспоминаю, как однажды, когда мы уже знали о его тяжелом недуге, в одном из концертов девочка-редактор случайно сообщила Иосифу Давыдовичу неверное время выхода на сцену, и он приехал за полтора часа до выступления. Я зашел к Иосифу Давыдовичу в гримерку с извинениями, а он сказал мне фразу, которую не забуду никогда: «Я потерял целый час своей жизни». И я понял, что время для него — бесценно, ибо он жил, стремясь как можно больше принести пользы каждой минутой, каждым мгновением своего пребывания на этой земле.

Он был чрезвычайно остроумен и помнил множество баек и случаев из жизни знаменитых людей. Истории из его уст можно было слушать часами: одна интереснее другой. Иосиф Кобзон был знаком с самыми выдающимися личностями своего времени: поэтами, композиторами, политическими деятелями, врачами, депутатами, спортсменами, космонавтами, знал множество историй из их жизни. В его рассказах они представали не забронзовевшими знаменитостями, а простыми и отзывчивыми людьми, обладающими чувством юмора.

…Во время выступлений в Кремлевском дворце я всегда провожал Иосифа Давыдовича к выходу на сцену от гримерки. Как известно, закулисье всегда заполнено какими-то ящиками, лежащими на полу проводами, реквизитом, софитами… Когда входишь из светлого коридора в темноту закулисья, глаза не сразу могут привыкнуть к сумраку, и я рассказывал Кобзону о возможных препятствиях на пути. И вот однажды он поведал мне об одном смешном случае со знаменитым американским предпринимателем Хаммером, который начал сотрудничать с Советской Россией еще при жизни Ленина. Когда Ленина уже не стало, в преклонном возрасте Хаммер посетил Москву и попросил отвести его в мавзолей. И вот привели его в мавзолей, сопровождающие подсказывают, где повернуть — налево или направо, чуть-чуть пригнуться, посмотреть под ноги, пройти еще три шага, подняться или спуститься по ступеням, и наконец, после всех лабиринтов, они вышли из мавзолея наружу. И тут Хаммер спросил: «А где же Ленин?»

В моем сознании, в моей душе Кобзон прочно и навсегда занял место еще с самого детства, с той поры, когда я даже не знал имени человека, исполнявшего «Морзянку», «Бирюсинку», «И опять во дворе». А самое сильное впечатление произвела песня «Куба — любовь моя». В одном из телевизионных концертов ее исполнял мужественный бородатый певец в военной форме с автоматом в руках. Я хотел быть похожим на этого человека, быть таким же сильным борцом за свободу народа Кубы, даже попросил родителей купить мне автомат и играл во дворе в защитника всех угнетенных. Слушая эти песни, я с малолетства черпал и впитывал в себя по крупицам изысканный вкус и величайшее достоинство, присущие творческой манере Иосифа Дывыдовича.

Концерты, встречи, совещания, заседания в Государственной думе, записи в студиях… Порою я задавал себе вопрос: «А отдыхает ли он?», потому что даже в компании друзей, во время застолий, он все равно работал: пел без устали, был непревзойденным тамадой, тут же мог решать житейские и людские проблемы и государственные задачи — в этом весь Кобзон, для которого не существовали слова «потом» или «еще успею». Он все делал сразу и четко, не откладывая на завтра.

Когда мы работали с ним над каким-нибудь проектом или концертом, он дотошно и вдумчиво вчитывался в то, что я ему предлагал как режиссер. Особенно ярко это проявилось при создании цикла военных музыкальных спектаклей «Письма с фронта». Я придумал историю, что «письма с фронта» — это все, что пришло к нам из той далекой жизни: не только треугольные конверты, но и вещи, награды, документы, воспоминания, песни, стихи, хроника… Иосиф Давыдович подробно обсуждал сценарий концерта, тщательно и бережно подбирал материал, работал над каждой фразой, каждым словом.