Иосиф Кобзон. Мгновения…

…Перед отъездом из Москвы моя жена Наташа взялась выполнить поручение главной медсестры клиники, в которой я работал. Наташа пообещала отправить из Будапешта письмо, написанное сыну-солдату, проходившему службу в Венгрии. Он был призван в начале весны, и долгих три месяца мать не имела никаких известий о нем. Наконец буквально накануне нашего отъезда июльским днем 1981 года она получила долгожданное известие. Несколько строк скупой информации о том, что после двух месяцев подготовительных лагерей сын отправлен в город Кечкемет в Венгрию. Далее сообщалось, что почта будет доставляться редко, один раз в два-три месяца по адресу, вместо которого значились всего лишь две буквы и несколько цифр. А тут вот оно — счастье! Оказия! И письмо матери, написанное сыну, поехало в сумочке моей жены скорым поездом Москва — Будапешт.

В вихре интересных встреч, гала-концертов и дружеских приемов Наташа забыла о письме, и, наверное, оно вернулось бы назад, в Москву, если бы случайно я не услышал, как Борис Николаевич Пастухов (тогда II секретарь ЦК ВЛКСМ и наш общий друг) обсуждал с Иосифом план концертных поездок по стране. Мне показалось, что среди перечисленных городов был назван и Кечкемет. В это самое мгновение я напомнил жене о письме, и она быстро отыскала в сумке тоненький конвертик. Держа его в руке, Наташа обратилась к Борису Николаевичу с вопросом о концерте в этом городе. Оказалось — нет, значился другой город с созвучным названием. А когда мы увидели адрес на конверте, то все дружно рассмеялись, потому что две буквы адреса «п/я» и цифры означали почтовый ящик с номером. Это был московский индекс части, ничего общего не имеющий с местом, где служил солдат, и письмо никак не могло быть ему отправлено ни из Будапешта, ни даже из Кечкемета! Такие письма военнослужащим, находящимся за пределами СССР, тогда доставлялись только спецпочтой.

«И… никак-никак нельзя отправить письмо?» — спросила Наташа.

«Пожалуй, нет, разве что Иосиф согласится дать дополнительный концерт в Кечкемете и сам найдет Вашего солдата», — смеясь, пошутил Борис Николаевич.

«А почему нет? Давайте проведем концерт и в Кечкемете, — предложил Иосиф. И добавил: — Что может быть важнее письма матери сыну-солдату?»

Борис Николаевич молча обнял Иосифа. Так в концертную программу гастролей в Венгрии Народного артиста СССР И. Кобзона был включен дополнительный концерт на стадионе города Кечкемета.

На следующий день рано утром мы выехали из Будапешта в сторону «неопознанной» военной части, в которой служил простой солдат Женя Иванов. Расстояние между Будапештом и Кечкеметом — около ста пятидесяти километров, но проблема заключалась в том, что никто не знал, где точно находится часть. А по информации, полученной в посольстве, было известно лишь то, что часть, конечно же, не в самом городе, а где-то — то ли не доезжая, то ли за ним…

Ни мобильных телефонов, ни навигаторов, ни кондиционеров в машинах того времени не было. И к полудню, добравшись по сорокаградусной жаре до славного города Кечкемета, мы чувствовали себя уставшими, проголодавшимися и измученными безрезультатными поисками. Обследовав всю округу в радиусе пятидесяти километров, мы так и не нашли следов этой части, хотя к кому только ни обращались… Никто ничего о ней не слышал! Наша делегация готова была прекратить поиски, тем более что до начала гала-концерта на стадионе оставалось не так много времени. Но Иосиф наоборот предложил увеличить радиус поиска и поставил задачу во что бы то ни стало найти солдата и вручить ему материнское письмо.

На узкой проселочной дороге мы случайно наткнулись на паренька в советской солдатской форме, он-то и показал нам дорогу. Наконец-то нам повезло!

В лесу, где дислоцировалась военная часть, появление автобуса с нашей делегацией во главе с Иосифом Кобзоном произвело неизгладимое впечатление на полковника! Однако рота, в которой числился солдат Женя Иванов, находилась в десяти километрах от лагеря, прокладывая траншею для линии связи. По приказу полковника за ротой отправили машину, а по просьбе Иосифа стали готовить импровизированную сцену, которой временно стал грузовик с опущенными бортами и стареньким малопригодным для аккомпанемента пианино, которое на всякий случай водрузили на грузовик.

Повара накрывали стол, а концертмейстер Алексей Евсюков пытался извлечь мелодии из разбитого инструмента, когда рота вернулась в часть. Перед нами стояли худые, грязные, изможденные зноем новобранцы, совсем еще мальчики, испуганные внезапным возвращением в часть. Но надо было видеть их глаза и лица, когда Иосиф запел задушевную украинскую «…Ридна Мати моя, ты ночей не доспала…».

Почти два часа в лесу пел а капелла Иосиф для простых солдат. Его бархатный баритон звучал мужественно и проникновенно, возвращая мальчишек в родные дома, к любящим матерям, и никто уже не стеснялся слезинок нежности и любви. Прощаясь, Иосиф Давыдович попросил полковника организовать ребятам баню и хорошо накормить их всем тем, что повара приготовили для нас.