Иосиф Сталин. Часть 3. Верховный главнокомандующий

Чтобы восстановить нарушенный фронт обороны, 6 октября Сталин приказал привести Можайскую линию обороны в боевую готовность. Туда стали стягиваться части и соединения из резерва Ставки, а также с Северо-Западного и Юго-Западного фронтов.

Жуков смог прилететь в Москву лишь вечером 7 октября. Он узнал, что Сталин болен гриппом и работал на кремлевской квартире. Когда Жуков прибыл туда, Сталин подозвал его к карте и сказал: "Вот смотрите. Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу добиться от Западного фронта исчерпывающего доклада об истинном положении дел. Мы не можем принять решений, не зная, где и в какой группировке наступает противник, в каком состоянии находятся наши войска. Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в положении дел и позвоните мне оттуда в любое время. Я буду ждать". Прибыв в штаб Западного фронта, Жуков уже в 2 часа 30 минут 8 октября докладывал Сталину по телефону обстановку. Он сообщал, что "бронетанковые войска противника могут… внезапно появиться под Москвой".

На следующий день 9 октября начальник имперского управления информации Германии объявил, что "исход войны решен и с Россией покончено". В этот день Сталин приказал создать фронт Можайской линии обороны, подчинив его непосредственно Ставке. Войска же Брянского фронта продолжали наносить контрудары по противнику, выходя из окружения.

10 октября Сталин вновь говорил с Жуковым по телефону: "Ставка решила назначить вас командующим Западным фронтом. Конев остается вашим заместителем. Вы не возражаете?" Получив согласие Жукова, Сталин сказал: "В ваше распоряжение поступают оставшиеся части Резервного фронта, части, находящиеся на можайской линии. Берите скорее все в свои руки и действуйте". Жуков был назначен командующим войсками Западного фронта, объединенных с войсками Резервного.

Как вспоминал Жуков, "в тылу войск противника, в районе западнее Вязьмы, в это время все еще героически дрались наши окруженные войска, пытаясь прорваться на соединение с частями Красной Армии. Но их попытка прорыва оказалась безуспешной… Оказавшись в тылу противника, войска не сложили оружие, а продолжали мужественно драться, сковывая крупные силы врага, не позволяя ему развить наступление на Москву… Благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, мы выиграли драгоценное время для организации обороны на Можайской линии. Пролитая кровь и жертвы, понесенные войсками окруженной группировки, оказались не напрасными".

Хотя 12 октября не стал днем падения Москвы, в этот день была опубликована директива главного командования сухопутных сил Германии, в которой говорилось: "Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником… Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, предоставляющие возможность для массового ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать… Чем больше населения устремится во внутреннюю Россию, тем сильнее увеличится хаос в России и тем легче будет управлять оккупированными восточными районам и использовать их".

13 октября немецкое командование объявило о победе под Вязьмой. Типпельскирх писал: "В сводке германского верховного командования сообщалось, что русские потеряли 67 стрелковых, 6 кавалерийских и 7 танковых дивизий – 663 тысячи пленными, 1242 танка и 5412 орудий. Это был новый потрясающий успех". Ликвидировав "вяземский котел", немецкие войска получили возможность развернуть наступление на Москву.

В этот день, 13 октября, по словам Жукова, "разгорелись ожесточенные бои на всех оперативно важных направлениях, ведущих к Москве". За день до этого на заседании ГКО было принято решение о строительстве третьей оборонительной линии – Московской зоны обороны.