Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

Под конниками вождь имел в виду своих любимцев, свою главную опору среди военных — выходцев из Первой конной армии. Он испугался, что теперь его самого назовут предателем, как он назвал предателями генерала Павлова и других, и что его тоже могут арестовать и расстрелять.

В отчаянии вождь обратился за помощью к Жукову. Этот жесткий и уверенный в себе человек вселял в него какую-то надежду. Сталин попросил Жукова вернуться в Москву 5 октября. Георгий Константинович смог прилететь только 7 октября.

Его привезли на кремлевскую квартиру вождя. Сталин был простужен, плохо выглядел и встретил генерала сухо. Не поздоровался, ограничился кивком. Он был в бешенстве от неумелых действий командующих фронтами, оборонявших столицу.

Подошел к карте и, указав на район Вязьмы, сказал:

— Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Немцы через три-четыре дня могут подойти к Москве. Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об истинном положении дел. Хуже всего то, что ни Конев, ни Буденный не знают, где их войска и что делает противник. Конева надо судить. Завтра я пришлю специальную комиссию во главе с Молотовым.

Жуков должен был немедленно выехать на фронт, разобраться в ситуации и доложить, что происходит.

— Звоните мне по ВЧ в любое время дня и ночи. Я буду ждать вашего звонка, — добавил вождь, — и ваших предложений.

Георгий Константинович долго искал штаб Буденного. Никто не мог сказать, где находится маршал. Обнаружил его в Малоярославце. Буденный не знал ни где штаб вверенного ему фронта, ни что происходит с его войсками.

Резервный фронт был создан 30 июля на базе резервных армий и сил Можайской линии обороны. В него включили войсковые соединения Наркомата внутренних дел, других частей под рукой не оказалось.

Арестованный Берия из заключения писал 1 июля 1953 года своим недавним товарищам, корявым языком напоминая о своих заслугах:

«Когда нечем было прикрыть Западный фронт, который немец сильно теснил, наша совместная работа по созданию под руководством ГКО, Ставки и лично Товарища Сталина резервного фронта для защиты подступов к Москве, одних только для Резервного фронта было организовано 15 полнокровных, чекистских войсковых дивизий...»

После удара противника от Резервного фронта мало что осталось. Возмущенный Жуков отправил маршала Буденного искать собственный штаб. 8 октября ночью Жуков доложил по телефону Сталину:

— Главная опасность сейчас заключается в том, что почти все пути на Москву открыты, слабое прикрытие на Можайской линии не может гарантировать от внезапного появления перед Москвой бронетанковых войск противника...

9 октября Шапошников сообщил Жукову, что он назначается командующим Западным фронтом.

Сталин освободил Буденного от должности. Резервный фронт решили влить в состав Западного. До начала боев личный состав частей фронта превышал полмиллиона бойцов, осталось меньше ста тысяч.

В штабе Западного фронта сидела комиссия ГКО, которая выясняла причины катастрофы войск фронта.

Западному фронту, отмечают историки, не везло: Павлов командовал фронтом восемь дней, Еременко — два дня, Тимошенко — восемнадцать дней, вновь Еременко — одиннадцать дней, вновь Тимошенко — полтора месяца, Конев — месяц...

Сталин спросил Жукова, что делать с Коневым. Он был готов отдать его под суд, как Павлова, расстрелянного за сдачу Минска. Но Жуков уговорил ограничиться снятием с должности, сказал, что берет Конева к себе заместителем, и тем самым его спас. В такой критической ситуации все дееспособные генералы были наперечет. Уже 17 октября Конев был фактически прощен и получил под командование Калининский фронт...

Членами военного совета Западного фронта, который предстояло сформировать заново, стали Булганин и заместитель наркома внутренних дел комиссар госбезопасности 3-го ранга Сергей Никифорович Круглов. Начальником штаба назначили генерал-лейтенанта Василия Даниловича Соколовского.

Жукову, только-только вступившему в командование Западным фронтом, позвонил Молотов, уполномоченный Сталиным найти виновных в разгроме Западного фронта. Он получил информацию о прорыве немецких танков, задавал какие-то вопросы. Жуков не мог ответить, потому что еще не владел обстановкой на фронте. Молотов говорил с ним на повышенных тонах:

— Или вы остановите это наступление немцев, или будете расстреляны!

Жуков попытался объяснить ситуацию:

— Не пугайте меня, я не боюсь ваших угроз. Еще нет двух суток, как я вступил в командование фронтом, я еще не полностью разобрался в обстановке, не до конца знаю, где что делается.

Молотова его слова еще больше разозлили.

— Как же это так, за двое суток не суметь разобраться!

Жуков рассказывал потом, что ответил очень резко:

— Если вы способны быстрее меня разобраться в положении, приезжайте и вступайте в командование фронтом.

Молотов бросил трубку. Жуков, разговаривая с членом политбюро так смело, видимо, понимал, что бояться ему надо только одного человека — Сталина.