Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

Будучи допрошенным по существу предъявленного обвинения, Мордвинов-Шефтель в наличии преступного характера встреч с Кулик К.И. виновным себя не признал, но не отрицал самого факта этих встреч и их конспиративный характер.

Осужден Особым Совещанием при НКВД СССР 12 апреля 1941 года за шпионские связи к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на три года.

Наказание Мордвинов-Шефтель отбывал в Воркутинском исправтрудлагере НКВД, освобожден из-под стражи в 1943 году и работает в лагере по вольному найму в качестве Главного режиссера театра Воркутауголь.

По сообщению оперативного отдела лагеря, показаниями заключенного Войтова изобличается в причастности к повстанческой деятельности. Кроме того, занимается в лагере самоснабжением, используя для этой цели заключенных».

Дело в том, что Мордвинов написал письмо Сталину, в котором просил, поскольку он отбыл срок полностью, разрешить ему вернуться к подлинной творческой жизни. Но руководители госбезопасности не хотели разрешать даже освобожденным заключенным вернуться к обычной жизни. Оперчекистские подразделения лагерей собирали материалы на всех осужденных, чтобы была возможность посадить еще раз — например, режиссера «за участие в повстанческой деятельности».

А Мордвинов не мог понять, за что его посадили.

Он писал Сталину:

«15 мая 1940 года моя жизнь оборвалась. В результате курортного знакомства в июле 1939 года с семьей и в частности с женой одного крупного военного начальника и в связи с неизвестной мне до сих пор причиной я был арестован...»

Если бы эта история не была такой трагической, она бы свидетельствовала об опасности курортных романов.

Писатель Владимир Карпов считает, что у Сталина был роман с красавицей Кирой Кулик. Режиссер Мордвинов оказался ненужным соперником.

Некоторые ветераны госбезопасности предполагают, что Берия похитил красивую женщину, так сказать, в личных целях, но, натолкнувшись на сопротивление, приказал ее убить.

Романтические версии не выдерживают столкновения с практикой советской госбезопасности.

Меркулов рассказал в 1953 году на суде, что они получили от Киры Кулик согласие быть тайным осведомителем.

Меркулов показал на суде:

— Кулик-Симонич я допрашивал вместе с Берия, правильнее сказать, допрашивал ее Берия, а я вел запись протокола. Никаких показаний о своей шпионской работе она не дала и была нами завербована в качестве агента.

За крупными военными следили всегда, их окружали агентами госбезопасности. Вот решили и жену маршала Кулика превратить в источник информации. Но потом намерения изменились, и от нее избавились.

Приказав арестовать и убить жену Кулика, вождь нисколько не утратил своего расположения к Григорию Ивановичу.

Маршал понял, что Киру он больше не увидит, и в октябре 1940 года женился на школьной подруге своей дочери — Ольге Яковлевне Михайловской. Разница в возрасте между супругами составила тридцать два года. На свадьбе был Сталин...

Погибли практически все родственники Киры Кулик.

После войны на Лубянке готовили новое «дело военных». Главной фигурой был маршал Жуков. Но его Сталин трогать пока не разрешил. Зато санкционировал арест генералов, связанных с Жуковым. По его делу взяли больше семидесяти человек.

Среди сторонников Жукова числился и бывший маршал Кулик. Известно было, что Жуков за него заступался.

Материалы на Кулика особисты собирали еще с довоенных времен. За несколько дней до начала войны чекисты вскрыли очередной «заговор» среди артиллеристов. Арестовали ближайших подчиненных Кулика — заместителя начальника Главного артиллерийского управления Красной армии генерал-майора Георгия Косьмича Савченко и начальника одного из управлений ГАУ генерал-майора Матвея Максимовича Каюкова.

Савченко заставили подписать показания, в которых Кулик назывался соучастником преступной группы, готовившей поражение Красной армии в войне с Германией.

С тех пор особисты не выпускали Кулика из-под контроля и ждали только высочайшей команды.

В конце войны Куликом занялся сам начальник Главного управления военной контрразведки Смерш генерал-полковник Виктор Абакумов. Он провел беседы с двумя известными генералами, которые хорошо знали Кулика.

После разговора с Абакумовым 10 апреля 1945 года генерал Иван Ефимович Петров, а 17 апреля генерал Георгий Федорович Захаров написали на Кулика доносы. Они сообщали, что Григорий Иванович ведет антипартийные разговоры, восхваляет офицерский корпус царской армии и считает неверной кадровую политику в Красной армии.

Кулик потом признал:

«В начале 1945 года на квартире генерала армии Петрова, у которого находился генерал Захаров (маленький), во время выпивки зашел разговор о том, что Петров однажды послал Ворошилову вагон мебели и лошадь, но, несмотря на это, Петрова дважды снимали и вместо него назначали других лиц. Мы тогда говорили о чести мундира и о занимаемом нами положении.

От Петрова я вместе с Захаровым зашел к нему на квартиру, и во время выпивки я поднял тост за Жукова».

Во время следствия Кулик подписал более полные показания с описанием этого эпизода: