Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

Карл Викторович попал в органы госбезопасности самым странным образом. Он родился во Львове, который до Первой мировой войны входил в состав Австро-Венгрии. Паукер вообще никогда и ничему не учился, работал в парикмахерской отца, затем на кондитерской фабрике.

После начала Первой мировой войны его мобилизовали в австро-венгерскую армию. В апреле 1915 года фельдфебель 1-го уланского полка Паукер попал в русский плен и оказался в Туркестане. Он приветствовал революцию и в мгновение ока из военнопленного превратился в активного борца за советскую власть. В 1917 году он уже председатель полевого трибунала в Самарканде, а на следующий год становится чекистом.

В 1920-м его взяли в иностранный отдел ВЧК, но быстро перевели в оперативный отдел. Карл Викторович был весельчаком и балагуром, он немало веселил вождя и стал очень близким к Сталину человеком...

Чекисты расширили масштабы заговора и включили в него военных, которым приписали стремление заменить политбюро военной диктатурой. Военные из числа тех, кому было поручено охранять вождей партии и правительства, будто бы собирались арестовать членов политбюро или в кабинете Сталина прямо во время заседания, или лучше — в кинозале на втором этаже Кавалерского корпуса Кремля.

Вдохновителем террористов записали бывшего члена политбюро Льва Борисовича Каменева, которого в январе того же 1935 года — по другому делу — приговорили к пяти годам тюремного заключения.

Чекисты воспользовались тем обстоятельством, что бывшая жена брата Каменева (Николай Борисович Розенфельд был художником и иллюстрировал книги в издательстве «Академия») — Нина Александровна Розенфельд работала старшим библиотекарем правительственной библиотеки в Кремле. Чекисты придумали, будто один из сотрудников кремлевской комендатуры обещал снабдить Нину Розенфельд оружием для организации теракта.

Из всех политиков, оказавшихся в оппозиции к Сталину, Лев Борисович Каменев менее всех подходил на роль руководителя террористической организации. Он ничем не был похож ни на своего шурина — Льва Троцкого, с которым практически не общался, ни на своего соратника Григория Зиновьева. Те стремились первенствовать, жаждали власти и славы. Каменев, мягкий и спокойный по характеру, занял место в политбюро только потому, что этого захотел Ленин.

Анатолий Васильевич Луначарский писал о Каменеве:

«Большая любовь Каменева к литературе, его сердечная мягкость и значительная широта взглядов выгодно отличали его даже от самых крупных работников социалистического движения.

В той железной среде, в которой пришлось развертываться политическому дарованию Каменева, он считался сравнительно мягким человеком, поскольку речь идет о его замечательной душевной доброте. Упрек этот превращается скорее в похвалу, но, быть может, верно и то, что сравнительно с такими людьми, как Ленин или Троцкий, Свердлов и им подобные, Каменев казался слишком интеллигентом, испытывал на себе различные влияния, колебался...

Спокойствие и рассудительность во всем, что касается дела, являются даже своего рода отличительной чертой Каменева как политического борца. Это заставляет считаться с ним как с замечательным мужем совета, и в ЦК партии Каменев всегда имел и будет иметь большой вес. Вне деловых отношений он обладает многими очаровательными чертами: прежде всего задушевной веселостью, большим живым интересом ко всем сторонам культурной жизни и редкой сердечностью в личных отношениях...»

Ленин ценил его как дельного администратора, поэтому сделал заместителем в правительстве и поручал в свое отсутствие вести заседания политбюро и Совнаркома. Ссора с Каменевым накануне революции, когда Лев Борисович категорически возражал против попытки большевиков в одиночку взять власть в стране, уже не имела для Ленина никакого значения.