Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953

На втором пленарном заседании было продолжено обсуждение операции «Оверлорд». Сталин оказывал давление на Черчилля по ряду связанных с операцией вопросов: таких, как дата вторжения во Францию (советская сторона хотела знать, на что конкретно она может рассчитывать, чтобы исходя из этого планировать свои действия); назначение верховного командующего действиями англо-американских войск (без чего, по мнению Сталина, планы не могли приобрести реальную перспективу); соотношение между операцией «Оверлорд» и другими военными действиями, которые планировали западные державы. Резкий тон, в котором проходила дискуссия с Черчиллем во время этого заседания, наиболее явно очевиден в язвительном замечании Сталина о том, что он хотел бы узнать у англичан, верят ли они в операцию «Оверлорд» или они просто говорят о ней для того, чтобы успокоить русских»76. На следующий день, 30 ноября, Черчилль провел двухстороннюю встречу со Сталиным. Он продолжал проявлять нерешительность по поводу операции «Оверлорд», утверждая, что он не уверен, может ли операция быть успешной при наличии во Франции значительного количества немецких войск. Сталин, однако, настаивал на том, что Красная Армия рассчитывает на вторжение союзных войск в Северную Францию и что ему нужно знать, состоится операция или нет. Если операция состоится, то Красная Армия могла бы осуществить сразу несколько ударов по врагу, чтобы немцы оставались связанными на Восточном фронте77. Во время последовавшего за этим разговором трехстороннего завтрака Рузвельт объявил, что операция «Оверлорд» намечена на май 1944 года и будет проведена при поддержке десанта в Южной Франции. Как только решение по второму фронту наконец было таким образом закреплено, общение Сталина с Черчиллем сразу приняло более дружелюбный тон. Черчилль начал разговор, сказав, что России необходимо иметь выход к незамерзающим портам. Сталин, воспользовавшись этим случаем, поднял вопрос о том, что Турция контролирует проливы в Черном море, и о необходимости пересмотреть режим проливов в пользу России. Сталин также упомянул и о необходимости обеспечить России выход к незамерзающим портам на Дальнем Востоке (в том числе к портам Далянь и Порт-Артур в Маньчжурии, арендованным царской Россией в XIX веке, но отданным Японии после поражения в русско-японской войне 1904–1905 гг.). Черчилль в ответ на это повторил, что «Россия должна иметь выход в теплые моря», а затем добавил, что «управление миром должно быть сосредоточено в руках наций, которые полностью удовлетворены и не имеют никаких претензий… три наших страны являются именно такими странами. После того как мы договоримся между собой, мы сможем считать, что мы полностью удовлетворены, а это самое главное»78.

Дружеская беседа по разным политическим вопросам продолжалась весь следующий день. За завтраком главы государств долго обсуждали любимое детище Черчилля – план вовлечения Турции в войну на стороне союзников. Сталин отзывался об этом плане скептически, однако пообещал, что Советский Союз объявит войну Болгарии, если вступление Турции в войну приведет к возникновению болгаро-турецкого конфликта. Это очень обрадовало Черчилля, и он поблагодарил Сталина за это обещание. В разговоре о Финляндии Черчилль выразил сочувствие и понимание нужд СССР в том, что касается безопасности Ленинграда, но вместе с тем выразил надежду на то, что Финляндия не будет после войны подчинена России. Сталин ответил, что верит в независимую Финляндию, однако считает, что все же должны иметь место территориальные изменения в пользу Советского Союза и что финны должны будут выплатить репарации за ущерб от войны. Черчилль напомнил Сталину о лозунге большевиков: «Мир без аннексий и контрибуций», однако Сталин язвительно ответил: «Я же говорил Вам, что становлюсь консерватором».