Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953

В мае 1949 г. блокада завершилась: было принято решение в конце месяца организовать сессию Совета министров иностранных дел в Париже. На парижской встрече Советский Союз представлял Вышинский, сменивший Молотова на посту министра иностранных дел в марте 1949 г. Вышинский получил инструкции добиться возвращения к условиям Ялтинского и Потсдамского соглашений, в том числе – к четырехстороннему контролю над Германией. Кажется, советская сторона достаточно оптимистично смотрела на возможность достичь в этом успеха, однако 20 июня Совет министров иностранных дел закончил совещание, так и не придя к соглашению23. В сентябре 1949 г. официально сформировалась Федеративная Республика Германия и был созван западногерманский парламент. Сталин отреагировал на это, объявив о создании в восточной части страны Германской Демократической Республики. Для него это было непростым решением, учитывая, как сильно он поддерживал идею единой Германии. Теперь ему предстояло иметь дело с еще более сильным правительством, состоявшим из восточногерманских руководителей коммунистической партии, и проводить нелегкие переговоры о будущем Германии не только со своими бывшими союзниками, но и с правительствами двух Германий.

В конечном итоге блокада Берлина обернулась против самого Сталина. Она позволила антисоветской западной критике представить его как агрессора и не вызвала энтузиазма среди населения Германии, которое СССР и его восточногерманские союзники пытались склонить на свою сторону, говоря, что они выступают за единую Германию. Сталин недооценил как возможности снабжения Западного Берлина по воздуху, так и решимость Запада осуществить свои планы создания западногерманского государства.

В апреле 1949 г. была создана Организация североатлантического альянса (НАТО), и антисоветское объединение западных держав, которого так опасался Сталин, приняло еще более явственные очертания. Когда в январе 1949 г. США объявили о предстоящем образовании НАТО, Москва сделала заявление, в котором говорилось о связи предлагаемого североатлантического пакта с Планом Маршалла и с англо-американскими планами установления своего владычества не только в Европе, но и во всем мире. В марте 1949 г., когда был обнародован текст договора Североатлантического альянса, советское министерство иностранных дел опубликовало еще одно заявление, в котором организация была названа альянсом стран-агрессоров, направленным против СССР и народных демократических государств. Также в заявлении говорилось, что создание НАТО противоречит условиям заключенных в военное время англо-советских и франко-советских соглашений о союзничестве, стороны которых обязывались не вступать в коалиции, направленные друг против друга. В ответ на обвинения в том, что подписанные Советским Союзом пакты о взаимной обороне с Румынией, Венгрией, Болгарией и Финляндией (все пакты были подписаны в 1949 г.) представляли не меньшую опасность для Запада, чем создание НАТО – для Востока, в заявлении говорилось, что эти соглашения прямо направлены против возрождения германской агрессии. В июле 1949 г. Советы выразили сильный протест против вступления Италии в НАТО, заявляя, что итальянцы тем самым нарушают свои обязательства по мирному договору не вступать ни в какие отношения, которые могут представлять угрозу для других участников договора (например, для СССР)24. Несмотря на все эти возражения, Москва не рассматривала НАТО как источник непосредственной военной угрозы. Как Сталин заявлял в середине 1949 г. одному из ведущих представителей коммунистической партии Китая: «Третья мировая война маловероятна – хотя бы потому, что ни у кого нет достаточной силы, чтобы ее начать. Растут революционные силы, народ стал сильнее, чем прежде. Если бы империалисты захотели начать мировую войну, приготовления к ней заняли бы по меньшей мере двадцать лет. Если народы не захотят войны, войны не будет. Как долго будет продолжаться мир, зависит от того, какие усилия мы к этому приложим, и как будут развиваться события… Что нужно сделать, так это сохранять мир как можно дольше. Но можно ли быть уверенными в том, что на сцене не появится безумец?»25