Йот Эр. Том 2

Тот день, пятница, шестое ноября 1953 года, начинался как обычно. Сначала поездка в битком набитом автобусе, куда едва удавалось втиснуться, до Ленинских Гор (Нина никогда не пользовалась для поездок в университет своим «Студебекером», не желая выделяться среди прочих студентов). Затем друг друга сменяли занятия. Преподаватель геологии вытащил их на обрывистый склон Москвы-реки, демонстрируя залегание пластов различных по геологическому времени пород. В ходе этой экскурсии были найдены небольшие черепки из обожженной глины, что вызвало необычайное воодушевление профессора:

— Мы сделали уникальную находку, коллеги! — провозгласил он. — Это, несомненно, образцы керамики эпохи неолита, что дает основание датировать первые поселения человека в этих местах…

Нина прервала его речь неосторожным вопросом:

— А на каком основании вы относите эти черепки именно к неолиту? На мой взгляд, они ничем не отличаются от обычного ночного горшка прошлого века.

Профессор счел эти сомнения проявлением одновременно дремучего невежества, подрыва его авторитета и презрения к научной дисциплине, которую он представляет, разразившись гневными нотациями.

— Таким, как вы, вообще нечего делать в науке! — заключил он свою длинную отповедь. — Не желаю вас больше видеть на моих занятиях!

Девушка чуть заметно пожала плечами и поспешила вернуться с промозглой осенней сырости в стены университета.

Работы в микробиологической лаборатории завершились вечером раньше обычного — в предпраздничный день все, не исключая и секретчика, торопились домой. Да и Нине надо было поспешить, поскольку ей предстояло отвезти отца на спектакль в Большой театр. Выйдя по окончании балета к стоянке автомобилей, девушка обнаружила нацарапанные на черной эмали крыла слова: «Шик машина». Простые нравы… Доставив генерала Речницкого с компанией в облюбованный высшим офицерством ресторан гостиницы «Советская», она, наконец, добралась домой.

Там уже вовсю шло веселье. Ее друзья, не теряя времени, воспользовались ключом, лежавшим на своем обычном месте под половичком. Девушки хозяйствовали на кухне, ребята перебирали патефонные пластинки, и на площадке можно было различить джазовые мелодии. Плевать, что такого рода музыка тогда сильно не одобрялась — вплоть до появления комсомольского патруля и показательного разбивания крамольных пластинок. Как ни странно, при всем при этом записи джаза вполне себе можно было приобрести в советском магазине, да в том же ГУМе, — если очень повезет, конечно, потому что спрос явно обгонял предложение.

Нина включилась в общие хлопоты, а количество гостей тем временем продолжало прибывать. Появилась Ритка Русланова, жившая неподалеку и уже успевшая положить глаз на одного из парней, собиравшихся вокруг хозяйки квартиры. Родители Маргариты (Маргоши, как ее звали дома), известная певица Лидия Русланова и генерал Владимир Крюков, после освобождения из заключения получили квартиру рядом со станцией метро «Аэропорт», и Нина уже успела побывать у них в гостях. Затем шумной толпой ввалилась целая группа курсантов различных училищ.

Обернувшись на шум, девушка вдруг замерла. Все лица и силуэты расплылись перед глазами, и она могла сосредоточиться только на одном лице, только оно различалось необыкновенно ясно. Юноша в курсантской форме. Тёмные вьющиеся волосы, густые брови, тонкие черты лица. Высокий, стройный, даже, скорее, худощавый. Приглядевшись, можно было понять, что при всей худощавости парень имеет весьма крепкое, жилистое телосложение. Придирчивый взгляд, может быть, отметил, что нос малость великоват, но какое это имело значение? «Вот он!» — гулко стучало сердце.

«Мой. Не отпущу», — твердо решила Нина, и весь вечер для нее закрутился вокруг этого паренька. Начавшиеся танцы дали возможность его разговорить, и девушка выяснила, что ее избранник обучается в Военно-инженерной академии имени Куйбышева, что учиться ему еще два года, что живет он в Подмосковье и, поскольку добираться домой довольно долго, обитает в курсантском общежитии. Нина мобилизовала все свои таланты, чтобы курсант смотрел только на нее.

Через некоторое время ребята вывалились на лестничную площадку, чтобы покурить, и поскольку новый знакомый девушки последовал за своими приятелями, хотя сам не курил (еще один плюс в ее глазах), Нина вышла вместе со всей компанией курильщиков. Стояли, болтали, смеялись, дымили папиросами. И опять девушка постаралась приковать внимание стройного темноволосого курсанта только к себе. Сегодня ей все удавалось, и когда, накурившись, ребята потянулись обратно в квартиру, так уж вышло, что они остались на площадке — вдвоем… В это время на лестнице послышались шаги и на сцене появилось новое действующее лицо.

На лестничную площадку поднимался Юрий Каганович, уже изрядно поддатый.

— Нинка! Давай к нам! — безапелляционно заявил он, даже не поздоровавшись. Его слова звучали не как приглашение, а скорее как приказ. И в подтверждение этих слов он схватил девушку за руку и потянул за собой. Пустой номер! Ловким движением выкрутившись из его пальцев, Нина бросила в ответ: