Ёж

Ты читаешь этот дневник, а значит, оказался в том же положении, что и я. Я не знаю, какими путями тебя сюда занесло, но знаю, что ты хочешь знать ответ на единственный вопрос. Сейчас тебя интересует «Кто ОН?», но потом тебя заинтересует совершенно другой вопрос, любопытство пройдет, и ты будешь думать, как выбраться отсюда. Что ж, на первый вопрос я пыталась ответить. Пока был жив Тимофей Степанович, я его мучила вопросами, заставляла его пересказывать весь местный фольклор, складывала общую картину по кусочкам и теперь уверена в том, что ОН — это просто зло в чистом виде, его не надо пытаться понять, его надо просто обходить стороной, чего у нас с тобой не получилось. На второй вопрос у меня есть совершенно однозначный ответ — выхода из этого города нет. Конечно, можно умереть и отправиться куда полагается: либо в рай, либо в ад, а то и вообще в черноту космоса, но этот вариант подходит только в том случае, если ОН позволит тебе сделать это.

Я давно умерла в этом городе, здесь живет только мое тело, которому ОН умереть не дает, затевая очередную игру.

Нас даже не стали искать или только сделали вид, что искали, но не нашли, для Большой Земли мы все пропали без вести. Мы призраки этого города…

Это была последняя страница дневника. Я отложил истрепанную тетрадь в сторону и откинулся на подушку. Мысли медленно плавали в голове, словно мозг размок и превратился в кисель. Я думал о ней, она одна выжила и, возможно, до сих пор жила тут, в этом городе, бродила где-то рядом, возможно, по параллельным улицам. Следила ли она за мной? Возможно. Там, во дворце культуры, я чуть было не поймал ее за хвост, но она ускользнула в последнюю секунду, оставив мне свой дневник, и в этом был явно какой-то умысел.

Конечно, я с трудом верил в те истории, что она рассказывала на его страницах. Поверить в существование некоего ОНО, забавляющегося жестокими играми с людьми, было сродни убедить атеиста в существовании ангелов и демонов.

Неуловимая мысль крутилась в моей голове, мне казалось, я в шаге от ответа на все вопросы, буквально в миллиметре, лишь тонкая, полупрозрачная ткань вуали отделяет меня от него. Во всем этом было одно единственное связующее звено, но оно на мгновение появлялось передо мной и тут же исчезало еще до того, как осознание озаряло меня.

Я закрыл глаза и с силой зажмурился, пытаясь понять, пытаясь уловить эту незримую деталь, но она вновь и вновь скрывалась от меня. Я, как и она, не представлял, какой сейчас день недели, я не был уверен во времени суток. Открыл глаза и посмотрел в окно, на улице был день или утро, немного хотелось есть, но я отложил все завтраки и обеды на потом. Решительным движением я оторвал себя от кровати и направился к выходу, захватив с собой карабин. Однако, если верить ей, нужды в оружии не было, оно было тут не более чем железяка, исторгающая громкие звуки. Седой выстрелил в темную фигуру и тут же получил пулю в лоб, я повторил его ошибку и схлопотал ее в ногу. Я был уверен в том, что охотник стрелял в голову, и тень ответила ему тем же, я стрелял в ногу… связь была очевидной. Что-то зловещее было в этом. ОНО отвечало тем же, как в одном из законов Ньютона сила действия была равна силе противодействия. Значило ли это, что, реши я пройти мимо, я просто бы прошел мимо, без лишних истерик, стрельбы и тому подобного?

Я вышел на улицу, сдвинув тяжелую створку на двери, действительно, было утро, часов десять-одиннадцать, не больше. Солнце медленно поднималось над лесными исполинами, наполняя теплом этот мир. Кряхтя, я присел на крылечко, расположил рядом с собой карабин и закурил. Тишина и умиротворение вокруг, я бы даже остался пожить здесь, будь у меня такая возможность, если, конечно, вычеркнуть из окружающего таинственное НЕЧТО, что сминало людей ради своей забавы.