Ёж

Я продолжал строить различные теории по поводу исчезновения населения Ежа, но, к сожалению, в голове не возникало ни одной светлой мысли. Вспоминалась история в устье реки Туры, где исчезла небольшая деревушка. Славка ездил туда в одиночку, и без труда выяснил, что на деле деревня состояла из одного двора, все остальные жители либо умерли, либо разъехались по родственникам. Последний дед, что остался в деревне, попросту преставился, и населенный пункт перестал существовать, не сохранилось даже названия.

Я крайне надеялся на то, что мне не придется лицезреть братскую могилу жителей города, но подобная вероятность существовала. Правда, до сих пор я не обнаружил ни одного трупа, хотя облазил почти весь город вдоль и поперек.

Мысли, мысли, мысли, они бродили в моей голове уже не столь ровными колоннами, как это было в первый день моего пребывания в городе. Нет, мой рассудок не помутился ни в коей мере, однако отсутствие людей, живого общения и гнетущая обстановка Ежа сбивали меня с толку. Я уже готов был поверить в то, что в один из прекрасных дней, а именно шестнадцатого сентября тысяча девятьсот девяносто четвертого года, перед тем самым магазинчиком приземлилась тарелка с зелененькими человечками на борту. И эти самые зелененькие братья по разуму, а может, вовсе и не братья, забрали жителей города с собой, дабы поглумиться над их физиологией с помощью хирургических приспособлений. Или, наоборот, сделать их богами на своей далекой Альфа Центавре.

Славки чертовски не хватало мне в нынешнее время, и я все чаще и чаще вспоминал о нем. Ранее я бывал в длительных кампаниях в одиночку, и я не могу сказать, что это хоть как-то сказывалось на моем рассудке. В Еже было все иначе, здесь каждый квадратный сантиметр казался мне враждебным, каждый миллиметр хранил вселенские тайны. Все это сводило меня с ума, и я порой начинал опасаться того, что сам сгину в этом проклятом месте…

…Седьмой день. Я стою перед массивными воротами лесопилки, дорога здесь асфальтирована, но даже это не спасло ее от вездесущей растительности. Градообразующее предприятие Ежа, построенное в далекие, еще дореволюционные времена. В те годы лес сплавляли по реке, обработанные же доски пускали пароходами. В советское время торговать лесом стали с японцами, сплав по реке прекратился и начался его массовый вывоз грузовиками, каждую зиму без остановки между Ежем и Екатеринбургом, в те времена Свердловском, сновали грузовики, а уже из столицы области ценный груз отправлялся за границу. Здесь я надеялся найти ответы на свои вопросы.

Ворота были открыты, и я без труда попал на внутренний двор, как и во всем городе, здесь царило полное запустение. Несколько ГАЗиков шестьдесят шестых стояли у небольшого ангара, сделанного из оцинкованного листа. Чуть поодаль раскорячился мощный УРАЛ, он был в несколько лучшем состоянии, нежели его собратья по несчастью, думаю, при определенном желании его можно было даже завести. Пара вездеходов красовалась здесь же, очевидно, лесорубы передвигались по тайге именно на них, это были мощные ГАЗы, на мой взгляд, семьдесят первые, а может, и другой модификации, в этой технике я разбирался слабовато. Дальше шли ангары, сделанные так же на скорую руку, но и в Еже действовало правило: «Нет ничего более постоянного, чем временное». Видимо, в этих ангарах располагались сами цеха лесопильни. Почти на самом въезде я увидел синенькое одноэтажное здание с решетками на окнах, подозреваю, это и было управление, а возможно, и бухгалтерия в одном лице. Я направился прямо к нему: если где и была документация последнего периода, то она должна была быть там. Что немаловажно — официальная документация, которая могла пролить свет на последние дни существования города. Дверь, как и многие двери в Еже, была не заперта, чему я немало подивился, как-никак строитель здания взял на себя труд установить решетки в окнах, но кому они нужны, если двери тут вообще не запираются. Хотя я не совсем прав, двери магазина были когда-то заперты, их просто взломали бесцеремонными выстрелами в упор.