Ёж

— Кто тут порицать будет? — Юля плюхнулась в кресло в первом ряду. — Видно же, лет пять никого не было, а то и больше. Как шеф мог нас сюда закинуть, не понимаю.

— Откуда ему было знать? — Женя приземлилась рядом с подругой.

— Он ведь обещал позвонить сюда, договориться о нашей встрече…

— Юль, ты такая наивная, позвонил пару раз, не дозвонился и бросил это занятие. Работу все равно надо выполнять, никуда не деться, есть тут Еж, нет тут Ежа — все равно, и нас, собственно говоря, это никак не трогает… — оборвал ее рассуждения Боря, он уже начал примеряться к стулу, чтобы разобрать его и пустить на дрова. — Чтобы нам тут не погореть, надо найти лист железа или еще какой-нибудь ерунды, под костер подложим. Ну и ведерко бы целое обнаружить.

— Борь, это же дворец культуры, думаю, тут всякого хлама полно. — Сандаль быстро вышел из зала.

— Что делать-то будем? — Юля по-прежнему сидела в кресле, не желая шевелиться.

— Работу еще никто не отменял, у нас есть один день, отдохнем здесь, послезавтра выдвинемся на точки, доделаем, а там решать будем, как связаться с Большой Землей. Еще раз повторюсь, никакой трагедии не произошло, у нас в России-матушке городов заброшенных пруд пруди, мы с Сандалем их столько повидали, что пальцев на руках и ногах не хватит.

— Да, но ведь тут совсем другое, мы-то были уверены в том, что город живет, никто не предупреждал, что он уже давно мертв… — вмешалась в разговор Женя.

— Какая разница? — Боря устало опустился в кресло рядом с девчонками, так что весь ряд сидений зашатался.

— В принципе, конечно, никакой…

— Вот на том и закончим дискуссию.

В зал вошел Миша, таща на спине здоровенный кусок асбеста, он прошествовал на сцену и с грохотом бросил лист на деревянный пол.

— Лучше и представить было невозможно, — он с довольным видом топнул по листу, — видали?

— Ведро-то нашел? — Боря встал с кресла, на ходу подхватывая старый полуразвалившийся стул.

— На улицу выставил, дождевой водичкой наполняю, надо бы и чайничек поставить, наполнить.

— Давай, я пока тут костерок соображу… — Боря начал ломать стул и сбрасывать обломки на асбест, одного стула было явно мало, но он был уверен, что мебели в этом ДК предостаточно.

Через полчаса в центре сцены весело плясал огонек, геодезисты сгрудились вокруг него, с аппетитом уплетая тушенку. На решетке уже закипал чайник, наполненный дождевой водой. Они сидели молча, переваривая все, что произошло за день. Что и говорить, денек выдался весьма насыщенный. Юля уже точно знала, что это были ее первые и последние «полевые» работы. Романтика, которой была наполнена работа геодезиста, куда-то пропала, возможно, ее и не было вовсе. Там, в далеком большом городе, она всегда с завистью слушала рассказы о приключениях ребят, которые только вернулись домой. Тогда ей казалось, что жизнь геодезиста, работающего в «поле», наполнена необыкновенными свершениями, невероятными приключениями и юмором, на деле же все оказалось не так. На деле она столкнулась с непроходимой тайгой, отсутствием всяческих благ цивилизации, с какими-то уголовниками, рыщущими по лесу в поисках какого-то своего друга, и, наконец, городом, население которого пропало вовсе. Лучше тихо и спокойно сидеть в офисе компании, не поднимать ничего тяжелее компьютерной мышки и обрабатывать те самые «полевые» данные, иметь стабильный рабочий график, выходные по праздникам и самое главное — те самые блага цивилизации. А романтика, романтика будет только в рассказах вернувшихся групп.

— Чего притихли, у кого-то хомяк что ли умер? — Сандаль отложил пустую банку тушенки и сыпанул себе в кружку чай. — Это еще не самое страшное, что бывает в жизни геодезиста, а, Борь?

— Это точно, — Боря глянул на своего напарника, — помнишь, как мы в степи застряли?

— Еще бы! — Миша оживился. — Это была еще та история, вы, поди, ее и не застали? — он оглядел притихших спутниц.

— Не, не слышали, — с набитым ртом ответила Женька.

— Лет пять назад это было, мы, конечно, уже вступили в ранг матерых геодезистов и поехали в Казахстан, вернее, в его степи на севере. Надо было проложить ЛЭП, места дикие, как берега Амазонки: ни души на сотни километров, тоже высаживали на вертолете. Мы, конечно, свое отработали, две недели пахали в сорокаградусной жаре, от которой было не укрыться в тенечке, ночью главное — дубак, днем — адская жара. Запасов у нас было ровненько на эти две недели, включая воду.

— Да уж, — поддакнул Миллениум.