Ипатов и его поклонники

Утолив первый голод, Ипатов жевал бургер и поглядывал на Женю. Женя воодушевлённо нёс всякую чепуху, запихивал в рот сразу по несколько ломтиков картошки-фри, запивал их через трубочку молочным коктейлем и восторженно смотрел на Ипатова.

«Я больше не могу. Я столько не выпью», – с тоской подумал Ипатов, глядя на пятно кетчупа на щеке Жени.

Минут через пять у Ипатова зазвонил телефон. Это была Марина Андреевна:

– Ром, мне тут интернет другой предлагают, вроде дешевле, а скорость та же. И каналов больше. – Она назвала провайдера. – Как думаешь, менять или не стоит?

Ипатов понял, что это шанс.

– Что, мам? – он отбросил недоеденный бургер на стол и затараторил в трубку: – Сердце? Тебе плохо? Скорую вызвала?

– Ром, ты чего, пьяный? – с испугом спросила Марина Андреевна. – Какая скорая? Какое сердце? Я про интернет спрашиваю.

– Ты только не волнуйся! Я уже еду! Быстрее скорой буду!

Ипатов сбросил звонок.

– Жень, мне срочно надо к маме! У неё сердце! Спасибо за вечер!

– Давай я с тобой поеду. – Женя начал подниматься из-за стола, с тоской глядя на оставшиеся бургеры и недоеденную картошку.

– Не надо! – выпалил Ипатов. – Я напишу.

Он вскочил со стула и пулей вылетел из Макдоналдса. До джипа Ипатов буквально бежал. При этом он нервно оглядывался назад, опасаясь что Женя всё-таки увяжется за ним, и успокоился только забравшись в салон и заблокировав двери. Подумал немного и поехал… к маме.

– Рома, что это было по телефону?! – с порога начала Марина Андреевна.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Ипатов, проходя на кухню.

– А ну дыхни!

– Мам, я трезвый. Я же за рулём. Что ты там про интернет говорила?

– А, про интернет? Так вот, новый провайдер. Я листовку в подъезде нашла. Дешевле, и каналов больше. – Марина Андреевна сунула Ипатову в руки листовку.

Тот даже смотреть на неё не стал.

– Мам, у тебя и так куча каналов. Ты и половины из них не смотришь. А за твой интернет плачу я. И сто рублей мне погоды точно не сделают.

– Экономия должна быть экономной.

– Если тебе нечем заняться, переподключайся конечно. – Ипатов заметил, что Марина Андреевна достала из холодильника кастрюлю, и почувствовал, как в животе зашевелился бургер: – Нет! Я только что ел.

– Ну хотя бы чаю.

– Давай. Без сахара только. И вообще безо всего.

– Ром, ты не заболел? Ты странный какой-то. И по телефону ахинею какую-то нёс…

– Мне просто надо было отвязаться кое от кого, – ответил Ипатов, садясь за стол и принимая из рук Марины Андреевны чашку с горячим чаем.

– От кого это? – с подозрением спросила она. – Уж не от девушки ли?

Ипатов поморщился и кивнул:

– От девушки.

– Рома! Зачем отвязываться от девушки?!

– Она мне не понравилась.

– Тебе никто не нравится! Так и помрёшь холостым.

– Мне всего двадцать семь!

– Я в курсе. И в эти двадцать семь у тебя могло бы быть уже двое детей. Ну или хотя бы один, как минимум.

– Не начинай.

– Я и не начинаю. Сколько можно? Я вообще тебя ни разу с девушкой не видела. У тебя что, проблемы какие-то с этим?

Ипатов поперхнулся чаем.

– Нет у меня никаких проблем. Всё у меня в порядке. И вообще, мне пора.

– Ты же только что приехал.

– А теперь уезжаю. Я вспомнил – у меня дела. Неотложные.

Вечером Ипатов лежал в кровати и чувствовал себя преотвратно. Он всегда чувствовал себя преотвратно после таких разговоров с мамой. Злился, бесился и ненавидел. Не маму, конечно. Маму Ипатов любил. Себя ненавидел. И злился тоже на себя. За то, что продолжал врать, и за то, что не хватало духа признаться в своей неправильной ориентации.

***

Следующая тренировка с Оксаной должна была состояться через день. Ипатов ехал в фитнес-клуб в скверном расположении духа из-за ненавистного правильного питания, а ещё из-за неудачного свидания с Женей.

Он зашёл в зал, как и велела Оксана, за пятнадцать минут до начала тренировки. Взобрался на беговую дорожку и пошёл, а потом и небыстро побежал. Мучить себя он не стал и выбрал маленькую скорость.

Ипатов перебирал ногами и украдкой разглядывал мужиков. Озабоченным он, конечно же, не был, но большинство тренирующихся, на взгляд Ипатова, выглядели просто непозволительно хорошо. Ему сделалось очень грустно.

«Даже если предположить, что все они геи, всё равно ни один из них на меня не посмотрит. И сколько бы я не давился куриной грудкой, сколько бы не потел тут, всё равно красивым не стану».

Тут взгляд Ипатова зацепился за одного из тренеров. Он немного отличался от других тренеров клуба. У него не было бугрящихся необъятных мышц, но тело выглядело рельефным, сухим и гармоничным. Под обтягивающей фирменной ярко-синей футболкой чётко просматривались умеренные, хорошо проработанные мускулы. А когда он наклонялся, тонкие свободные спортивные штаны мягко очерчивали упругие ягодицы. Ипатов сглотнул набежавшую слюну. Он понимал, что вот так разглядывать человека неприлично, но заставить себя не разглядывать не мог.