Ипостась дракона

– И? – произнесённый союз настоял на продолжении.

Дракон не стал сопротивляться. – Реальность идентична событиям, произошедшим в изменённом течении времени, при отсутствии внешних раздражителей, в нашем случае данное условие практически гарантировано.

– О каких раздражителях речь? – прозвучал наводящий вопрос.

– Любая сторонняя сила, обладающая волей…, здравым смыслом, – дракон с трудом подобрал семантемы из кладовой словарного запаса Алекса, – позволяющая сделать с неё отпечаток реальности, помыслов и желаний. В Эгоплероме, как ты понимаешь, нас таких двое, и одна в перспективе и сейчас вмешаться не может.

– То есть, понял я правильно? – уточнил Алекс, – виртуальная машина времени сработает без погрешностей только в случае, если это касается одного разумного, если двух и более, то надо совмещать снятые с них отпечатки, иначе – прогноз погоды от гидрометцентра?

– Нет, – растолковал дракон, – с точностью наоборот, отделить горох от чечевицы, – и тут же сделался серьёзным, – я подобным методом не владею.

– Скажи, есть ли способ разместить в пространстве изменённого времени материальные объекты?

Тут дракон с подозрением покосился на собеседника, сменившего тему. – Нашёл тому применение?

– Не знаю, – честно ответил Алекс, – но обязательно найду, мысли, как мальки, не застревают в нейронных сетях, а на удочку ловить, уволь, не любитель.

– Пространство, где ход времени изменён, – начертил когтём круг на песке, – не определяется видимыми либо иными значимыми границами. Любое пространство, – сдул чертёж, – бесконечно по определению. Вложенные друг в друга, точно куклы русской матрёшки, одно или несколько не имеет значения – существуют симультанно, то есть единовременно. Перемещение объектов допустимо через червоточину, назовем её шлюзом, равно как и их материализация.

– Стой, стой, не спеши! – Алекс задумался, постукивая указательным пальцем по кончику носа. – Разумное существо, воспользовавшись порталом, э-э… шлюзом, способно перейти в пространство изменённого времени?

– Ты – «да», я – «нет», – красноречивый жест дракона попросил Алекса унять возбуждение и дослушать, прежде чем вопрошать. – Точнее, я – тоже «да», но это разве что от нечего делать. Будучи хронос-эталоном Эгоплеромы, подпространство, где нахожусь, – ключевое, остальные же относительны. Согласно воле твоей, – осклабился.

Алекс припомнил, как, проектируя смену времени суток, секундой выбрал промежуток между ударами сердца дракона, вряд ли это послужило причиной зазнайства последнего, но углубляться в предмет не стал.

– Пространства изменённого времени далеко не параллельные миры, как оно мыслится, тут сплошные различия. Помнишь первую встречу, когда ты распахнул ясельные ворота?

– Да уж, – Алекс усмехнулся, – предлагаешь забыть?

– Аналогично будет с каждым подпространством, – ответ дракона не шутил, – за порогом шлюза беспробудный морок, другими словами, всё как всегда, разницы не узришь.

* * *

Над невысоким постаментом булыжного камня, возле причала дома Алекса, прямо у кромки воды, свободно парила, словно в антигравитационном поле, дверная коробка из маренного дуба с установленной дверью того же дерева, три петли, ручка-кноб с фиксатором под правую руку – строгий выдержанный стиль, ничего лишнего. Не обошлось и без классического атрибута, резинового коврика, на треть уходящего в щель между булыжником и порогом.

В глубине короба, на фоне водной глади озера, стоило дверь распахнуть, начинал просматриваться прорубленный в песчанике туннель, протяженность коего могла бы поведать о многом. Например, об истлевшей груде и оттого пришедших в негодность примитивных инструментов, хлыстов, пропитанных кровью рабов, о стонах, пугающих в полнолуние волков. Да, таковой казалась атмосфера в шурфе, но, будучи характеристикой новодела, скромно молчала в тряпочку. В точке поворота туннель освещался парой факелов, бросающих копоть на потолок.

– Ускорить время, – лихорадило мысли Алекса, перешагнувшего через порог двери, ведущей во вновь созданное подпространство, – когда-нибудь вернуться и что? Дряхлый дракон, крылья с потрескавшимися перепонками, при попытке взлететь заваливается то на правый бок, то на левый, обломанные когти беспомощно скребут по английскому газону, оставляя неглубокие рваные бороздки. Седые старушенции на завалинке, в овечьих самотканых платках, накинутых на сутулые плечи, обутые не по погоде в растоптанные на три размера галоши, печальный взгляд катаракты в направлении лесной опушки, где в холмики, поросшие осокой, каркающие вороны втаптывают покосившиеся кресты. Простым сложением старушек и крестов получается ровно двадцать четыре. Жалкое зрелище.

Отшельник не состоялся.

* * *

Любопытство, перетекая в любознательность, не важно, водопадом ли, ниточкой ручейка или струйками из дуршлага, главное – оно намывает подхалимство к вашей персоне, словно золото из речного песка, используйте его при взаиморасчётах.