Ипподром

– Поможет Лева, – Наташа села в кресло, поджала босые ноги, – будет прописка, не поможет – нет.

– Так позвони ему, поторопи. Пригласи сюда.

– Пригласить? – Наташа усмехнулась. – При тебе или без тебя пригласить?

Крошину было наплевать на нее, но одному оставаться не хотелось. Особенно сейчас. Что бы ни было, а теплое существо рядом. Он не терпел одиночества, особенно вечерами.

– Извини, сгоряча я, – сказал он.

Наташа не ответила, ее молчание разозлило Крошина. Обычно существовал такой тариф: пощечина – туфли или французские духи, две – костюм либо очередные сапоги. Сегодня она ничего не попросила, отвернулась, и все. Революционерка! Борьба за эмансипацию. Ну, устрою я тебе, девонька, подумал Крошин и сказал:

– Позвони Леве, он парень симпатичный, душевный.

– Откуда ты такие слова знаешь? – Наташа не двинулась с места.

Крошин принес из прихожей телефон, набрал служебный номер Гурова. Никто не подходил. Крошин позвонил следователю прокуратуры. Снова не отвечают. Тогда через справочное бюро он узнал номер домашнего телефона, записал его на бумажке, положил перед Наташей.

– Звони.

– И что сказать? – равнодушно поинтересовалась Наташа.

– О прописке говори, о чем же еще? – Крошин взял себя в руки, вновь говорил спокойно.

«Если даже они выходят на меня, им не взять, не взять меня. Нет у них пальцевых отпечатков. Нет. Блеф все, на испуг хотят взять. Вещественных доказательств нет, свидетелей нет, пальцы я оставить не мог, никак не мог. Теория для дураков, мол, преступник всегда оставляет следы. Умный не оставляет. В Москве они стукнулись и здесь ушибутся. Почему я решил, что они на меня выходят? Скорее всего, они в потемках тыркаются. Лева наивный, неглупый, но очень молодой и наивный. Через него можно все разузнать».

– Почему Лева должен мне помогать? – спросила Наташа, набирая номер.

– Почему люди помогают друг другу?

– Из корысти, – ответила Наташа. – Занято. Ты всегда говоришь, что просто так даже воробьи не чирикают.

– Случается, что они помогают друг другу просто так. – Крошин и не заметил, как сказал о людях – они, тем самым противопоставив себя всем остальным.

Наташа вновь стала набирать номер.

– Добрый вечер, – сказала Наташа. – Можно попросить Леву? Наташа. – Она прикрыла трубку ладонью. – Кто его спрашивает? Видал?

– Не кокетничай, не кривляйся, говори по-деловому, но настойчиво, – быстро говорил Крошин.

– Лева? Добрый вечер, извините, что поздно. Отдыхаете? Счастливый, а я нервничаю. А я так на вас рассчитывала. Лева, милый, не оставьте в беде! – Она стряхнула руку Крошина, отстранилась. – Я понимаю, у вас работа. Сегодня? А я рассчитывала, вы заглянете. Хоть на минуточку. Николая освободили? Не может быть. Не он? – Она умело изобразила удивление. – А кто? Какой вы секретный, просто ужас. С Александром поругалась, он отправился к себе. Приезжайте, Лева, я угощу вас крепким, крепким кофе, и вы от меня отправитесь на работу. – Наташа уговаривала Леву искренне, он почувствовал это. – Лева, ну что вам стоит? – Наташа посмотрела на Крошина и развела руками.

– Завтра, – подсказал он.

– Хорошо, тогда завтра. Позвоните хотя бы. – Наташа выслушала ответ и положила трубку. – Сказал, прописку сейчас обещать не могу, но попрошу начальника отделения.

– И то хорошо, – думая о своем, ответил Крошин. Возможно, этот Лева не так прост? Однако у него блестящий повод прийти сюда. Он отказывается. Почему? Я его не интересую или он так умен и осторожен?

– Он ночью работает? – спросил Крошин.

– Говорит, – Наташа пожала плечами.

– Как он выразился: дежурство или работа?

– Сказал: мне через час на работу, – раздраженно ответила Наташа.

Лева вернулся в свою комнату и лег на тахту. Нина сидела у стола и читала. Уже больше часа они занимали такие позиции и молчали. Утром следователь заявил: «Сегодня пусть Крошин нервничает и думает, мы будем отдыхать. Я вам приказываю отдыхать, никаких мыслей о работе. В этом наша сила, мы можем себе позволить расслабиться, преступник – нет». Сказать все можно.

Лева зашел за Ниной на конюшню, упросил закончить чуть пораньше и привел домой. Нина была рада и настойчивости, которую проявил Лева, и приглашению. Она жила одна, мама умерла еще раньше отца, девушка не любила свою холодную неуютную комнату, старалась как можно больше времени проводить на конюшне. Практически дома Нина только ночевала.

Ей очень понравился дом Гуровых. Все там понравилось, без исключения. И неумело изображавший простака отец, и изящная, молчаливая мать Левы, и Клава, которой хотелось быть грозой дома, в чем ей все старательно помогали.