Иранская мина

Американец плеснул в широкие стаканы виски, добавил содовую и уселся напротив Шелестова. Оба сделали приветственный жест стаканами, как будто молча озвучили каждый свой тост, и отпили по большому глотку. Виски у Хигса был замечательный. Шелестов никогда не думал, что ему понравится что-то из заграничных алкогольных напитков, но виски ему нравился больше водки. Да и джин тоже.

– Я вот о чем хотел поговорить, Дастин, – начал Шелестов. – Я не задаю вопросов, но, если тебе есть что сказать, ты скажи, потому что дело это не только мое и не только твое. Оно наше. Ты понимаешь, что твоему президенту безопаснее жить и работать в нашем посольстве. По городу ездить опасно. Мы хотя и вычистили столицу и ее окрестности от немецкой агентуры, но заявить, что здесь теперь на сто процентов безопасно, не может никто. Но вот что интересно, Дастин. Кто-то упорно пытается уговорить Рузвельта вернуться в ваше посольство. Что ты думаешь по этому поводу?

Американец покачал головой:

– Я не знаю, откуда у тебя такие сведения, Макс, но делать это президенту не стоит. Я готов мотаться по десять раз на дню к вам и обратно, если это обеспечит безопасность. Таков мой долг.

– Кто может уговаривать твоего президента? Только враг, желающий вреда твоей стране. Тот, кто готовит покушение.

– Макс, у тебя есть сведения? Если ты пришел с добром, то говори все как есть. Мы с тобой союзники и сражаемся с общим врагом.

– Я бы сказал тебе, Дастин, но, увы, у меня есть много вопросов и совсем нет ответов. Если тебе нечего мне сказать, тогда я делаю тебе предложение. Давай сымитируем возвращение Рузвельта в ваше посольство. Ты уговоришь его не покидать советское посольство, а мы покажем всем, что он возвращается. И, конечно же, перед этим распустим подобные слухи. Разумеется, не в политических кругах, а в журналистской среде, среди обслуживающего персонала, который общается с местными наемными работниками.

Глаза американца загорелись.

– Интересное предложение. И если покушение состоится, президент точно будет знать, что за ним охотятся, и поймет, что выезжать нельзя. Ну а мы сможем понять, откуда утечка информации.

– А если нам удастся взять кого-то из нападающих живыми, мы сможем развязать им рты и узнать, кто за этим нападением стоит.

– Верните мне ребенка! – закричала женщина и упала на пол к ногам Когана. – Я все вам рассказала, я все сделала, как вы велели, за что вы меня мучаете? Я не солдат, я простая несчастная бедная женщина!

– Поднимись, Зухра.

Коган взял женщину за плечи, помог ей встать и усадил на лежанку у стены.

Он огляделся в комнате, из которой устроили камеру, подвинул табурет и уселся возле Зухры. Верить или не верить – далеко не праздный вопрос в этой ситуации. Женщина работала на немецкую разведку, передавала сведения, участвовала в диверсионной операции на трассе перегона, помогала вербовать советских водителей. Коган вздохнул и подумал, что, вот так описав ситуацию, он показал Зухру злейшим врагом Советского Союза.

А если по-другому? Если постараться использовать не общие штампы, а называть вещи своими именами? Запугали несчастную женщину, которая еле сводит концы с концами и не может толком прокормить маленького ребенка. Пообещали еду и деньги и заставили выполнять свои поручения. Трудно сказать, кто в подобной ситуации не согласится. Может быть, ей еще и угрожали убить ребенка.

И что она, собственно, успела сделать? Она попалась на глаза русскому одинокому солдату и стала с ним спать. Она не завербовала его, а просто согласилась спать с ним за еду. А поняв, что этот человек жалеет ее, что он в принципе жалостливый человек и выполнит ее маленькую просьбу, она эту просьбу ему и изложила. И русский шофер согласился и передал сверток другой женщине в поселке Месири. При этом Зухра не знала, что в посылке, не знала и ту, кому она предназначалась, не понимала вообще, о чем идет речь и что готовится. И теперь злейший враг Советского Союза, фашистская тварь, превращается в несчастную женщину, которую просто использовали. Она даже не знает, что помогала двум странам убивать людей и воевать между собой. И какой она враг? Она просто жертва.

– Зухра, ты пойми, тебя используют враги моей родины. Это важно. Я знаю, что ты не враг. Умом ты не враг, ты не можешь ненавидеть Советский Союз.

– Я хочу вас всех ненавидеть! – оторвав руки от заплаканного лица, выкрикнула женщина. – Я голодная, бездомная, никому не нужная мать с маленьким ребенком на руках! Я просто пытаюсь выжить в этом мире! Я была маленькой, когда меня сюда привезли, не я сама сюда приехала, не мое это было желание! И помогать им меня заставляли ваши враги, обманывали, я этого не хотела! Так за что вы меня мучаете, почему не отдаете мне ребенка?

– Зухра, я постараюсь помочь тебе, – сказал Коган, скрипнув зубами. Он не был уверен, что ему удастся уговорить американцев, тем более после гибели Юджина Смолла.

– Поможете? Как? – выпалила Зухра, и в ее глазах засветилась надежда.