Иранская мина

Виктор говорил это посмеиваясь, хотя прекрасно знал, что для взрывчатки часто используют запалы почти мгновенного действия. В гранате установлен такой тип, который дает возможность бросать ее, не позволяя ей взорваться сразу в руке. И все же он верил, что вряд ли у группы диверсантов была возможность взять с собой лишний вес в виде взрывчатки. По паре гранат они могли бы себе позволить, но не больше. Они же прибыли не бои вести, а готовить тайную операцию. Так что максимум, что они могли подсунуть под парашюты, – это обычную противопехотную гранату. Да и то вряд ли.

Гранаты не оказалось, так что спустя несколько минут на земле расстелили шесть парашютов и пустой мягкий десантный контейнер. Да, теперь парашютисты уже далеко, и, что было в контейнере, уже не определить. Рацию, если она была, при приземлении при себе держал радист. Такие вещи в контейнерах не сбрасывают. В нем могла быть местная одежда, одежда под какую-нибудь «легенду», подкрепленную документами, сухие пайки на первое время, оружие, запасные документы, деньги.

– Юсуф, скажи командиру, пусть грузят все это в машину.

Когда Буторин взбежал по ступеням и по коридору дошел до комнаты Шелестова, тот, с мокрыми после душа волосами, одевался в военную форму.

– Хорошо, что ты успел, Виктор, – кивнул Шелестов, застегивая портупею. – Я сам только вернулся, еле успел помыться. По уши был в пыли, в грязи. Сейчас Берия меня вызывает. Давай коротко.

– Если коротко, десантов было несколько. Сколько именно, установить не удалось, потому что показания свидетелей слишком разнятся. При прочесывании местности найдено шесть спрятанных на скорую руку парашютов и пустой мягкий десантный контейнер, тоже с парашютом. Там бы наблюдательный пост организовать с нашим участием. Если посадить иранцев, они половину перестреляют. Или их самих перестреляют. Парашютистов надо уметь брать, а место для высадки нацеленных на Тегеран групп просто отличное.

– Не горячись, Виктор. – Шелестов взял со стола форменную фуражку. – Это была не единственная выброска в этом месяце. Я попробую получить от Берии побольше сведений, но уже знаю, что она не единственная. Некоторые удалось взять. Идут допросы, аресты.

– Тогда какого черта нас держат в неведении? – взорвался Буторин. – И какого черта я там лазил среди камней, когда там засады делать надо?

– Несколько групп выбросили северо-западнее, ближе к Каспию, к горам. В районе Казвина взяли группу, которой командовал русский – некто Владимир Шкварев. Его взяли наши бойцы из полка НКВД, который базируется в районе с августа. Ты не волнуйся, где надо, там есть засады, но это не наша с тобой цель, Виктор. Наша с тобой цель – вот эта, откуда ты парашюты привез.

– Почему? Что в ней особенного? – насторожился Буторин.

– О ней никто не знал, – ответил Шелестов, чуть понизив голос. – Если бы не пастухи, мы бы вообще хрен чего узнали. И в этой группе были две радиостанции. И о ней ничего не знали другие группы. Зато есть сведения, что какую-то операцию в Иране курирует в Берлине сам Кальтенбруннер.

– Управление имперской безопасности? – так же тихо отозвался Буторин. – Так это уже не абвер?

– Думаю, что нет, – кивнул Шелестов и взялся за дверную ручку. – Дождись меня, Витя.

Шелестов вошел в кабинет Берии, доложив, как положено, о своем прибытии, но нарком поднял руку, заставив Максима замолчать. Берия стоял возле приемника и настраивал его на Москву. Послышался голос Левитана, рассказывающего о событиях на фронте, а когда сводка закончилась, в эфире полился женский голос:

Жди меня, и я вернусь,
Только очень жди.
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера…

– Да, стихи, – пробормотал Берия и выключил радио. – Лидия Смирнова… Видели этот фильм? «Парень из нашего города». Замечательно прочитала она там эти стихи и даже спела. М-да, каждого человека кто-то должен ждать, иначе и возвращаться некуда.

Шелестов молчал, понимая, что вопросы нарком задает по большому счету риторические, не нуждающиеся в ответах. Да и о чем говорить, когда вся страна воюет. Почти каждый человек чем-то помогает битве, кто на фронте, кто в тылу. Каждый снятый фильм про героев, поднимающий настроение и желание не сдаваться и биться с врагом, стихи, музыка, каждый подобранный школьником колосок на поле – все это идет в общую материальную и нематериальную копилку мощи страны, которая должна победить. Теперь уже и союзники понимают, что Советский Союз победит. Раньше не верили, сомневались. Верил только советский народ. Этот народ всегда побеждал. И этого врага победит.

– Ну что у вас, Максим Андреевич? – Интонации в голосе Берии неуловимо изменились, он стал сухим и деловым. – Докладывайте!