Иридий. Про них шептался Космос

Тогда, удивленный резким отпором своей первой жертвы, Душитель отступил и затаился, обдумывая, что же он сделал не так. И именно в этот момент, по словам обвиняемого, его нашел Мастер.

– Мастер сказал, что все женщины созданы для удовлетворения мужских прихотей и просто покорно ждут, когда сильный самец поставит их на место, – с неподдельным восторгом делился Даниэль Фара. – Мастер научил меня, как запугать и сделать женщину готовой для моей ласки…

Я невольно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на человека, которого Душитель чуть ли не боготворит.

Скромно сложив ручки на коленях, на скамье подсудимых сидит министр де Сальво – известный семьянин, филантроп и… ах да! забыла упомянуть – наставник маньяка-убийцы.

Рядом с министром застыли два его подельника – Роман Блейс и Питер Фьюрелби. Первый – наркоторговец, чьи ребята залезли в наш дом и убили Бака, второй – ярый противник межгалактического флота, который, собственно, и дал Душителю офицерскую форму.

Это только те четверо, против которых детектив Снай и Дон смогли накопать неопровержимые улики. На самом деле во всей этой истории замешано намного больше народа, чем нам казалось вначале. Список подозреваемых длинный и затрагивает огромное количество высокопоставленных чиновников, и не только с Цереры.

– Я не понимаю, в чем вы меня обвиняете! – неожиданно возмущенно вскрикивает Душитель. – Они сами этого хотели, они были рождены, чтобы помочь мне получить удовольствие.

Ах, вот оно что… Значит, я была рождена, чтобы стать жертвой маньяка. Думаю, весь межгалактический флот, который считает Иридиев своей собственностью, поспорит с ним…

– Я не сделал ничего предосудительного, – заявляет Даниэль Фара с таким видом, словно признался не в изнасиловании с последующим убийством трех девушек, а в неоплаченном вовремя штрафе.

Не выдержав, я встаю и, громко стуча каблуками, иду по проходу прочь из судебного зала.

От всего услышанного меня подташнивает от отвращения. Хочется поскорее вымыться, прополоскать рот и сменить одежду. Зайдя в дамскую комнату, я долго и очень тщательно мою руки, а затем и вовсе умываюсь.

Вытерев лицо бумажными полотенцами, я тянусь к сумочке, чтобы поправить макияж.

Происходящее в судебном зале меня теперь мало волнует. Дон клялся, что ни один из бригады нанятых адвокатов этой четверки не сможет скостить срок. Де Сальво лишится поста и получит срок за пособничество Душителю, Роман Блейс, пойманный только благодаря Май и ее друзьям с улиц, сядет за убийство Бака, нападение на меня, торговлю и распространение наркотиков. Питер Фьюрелби сядет за пособничество и преступный сговор.

Исход этого суда известен каждому. Журналисты уже подготовили материалы для газет, а департамент полиции подыскал камеры похуже.

Душителю светит один из самых серьезных приговоров – эвтаназия, допустимая на Церере только для душевнобольных и особо опасных преступников.

Я всегда была категорически против смертной казни, поэтому сегодня намеревалась выступить в защиту Даниэля Фара и попытаться переубедить судью заменить смерть на пожизненный срок. Но, услышав подробный рассказ Душителя, я вдруг подумала – а может, таким, как он, действительно лучше не жить?

Глянув на себя в зеркало, я осуждающе качаю головой. Я становлюсь слишком жестокой.

Поправив белый изящный кружевной воротничок на своем светло-желтом платье, я заодно привожу в порядок и белый широкий ремень, выгодно подчеркивающий талию, и улыбаюсь отражению.

Утром мне показалось, что наряд будет слишком уж позитивным для такого дня, но сейчас я даже рада, что не выбрала темные тона.

Покинув туалет, я с неохотой бреду в сторону судебного зала. Возвращаться не хочется, но надо, поэтому я иду так медленно, как только могу, и неожиданно замечаю впереди четверых мужчин в военной форме, заходящих в зал.

На секунду мелькает хорошо знакомая рыже-золотистая макушка, но прежде чем я успеваю убедиться, что это Ти, двери закрываются.

Обратная аннигиляция! Неужели он прилетел?

Почему-то от этой мысли у меня потеют ладони, а сердце начинает биться чуточку чаще.

Быстрым шагом миновав коридор, я захожу в судебный зал и оглядываюсь. Помещение битком набито желающими поглазеть на самый громкий процесс года и неимоверным количеством журналистов.

Ну, где же они?

Повертев головой, но так и не найдя четырех военных, я закусываю от досады нижнюю губу и иду на свое место.

Жаль, что у меня место в первом ряду. Сидела бы чуть дальше – могла бы незаметно оглядеться и увидеть, куда они делись, а так придется вертеться и привлекать внимание.

Сев рядом с Доном и детективом Снаем, я ловлю на себе встревоженный взгляд приятеля, успокаивающе улыбаюсь в ответ и делаю вид, что сосредоточена на показаниях Душителя.

Мучительно медленно проходит час, и судья удаляется, чтобы вынести решение по делу. Судебный пристав объявляет перерыв, и зал сразу наполняется голосами сотни людей, шумом и шорохом.

Я поднимаюсь одной из первых и тут же поворачиваюсь назад. Я лихорадочно ищу бело-голубую форму в многоликой толпе, переводя взгляд с одной половины зала на другую.