Иридий. Про них шептался Космос

Повстанцы уже засекли приближение кораблей межзвездного флота, но вместо того чтобы, как всегда в подобных случаях, просто дать деру и бросить добычу вместе с «друзьями» на борту, начали перестраиваться.

Уж не знаю, чем думают и на что рассчитывают незадачливые борцы за свободу от непонятного узурпатора. Тут и ребенку очевидно, что против пяти кораблей межзвездного флота три никчемных корабля – как бумажная заслонка против урагана. Шансов нет!

– При нападении повстанцы попытаются перебить всех заложников, – продолжает офицер Клодар, командующий нашей бравой семеркой. – После проникновения на корабль работаем четко, слаженно и максимально быстро. Сокол, – поворачивает он голову в сторону стоящего поодаль военного. – Твоя тройка прочесывает нижние палубы. Оставшиеся освобождают командный центр. Иридий…

Клодар впервые смотрит в мою сторону, и мне становится немного неловко под его оценивающим взглядом.

– Да?

– Ты – наши глаза, уши и отвлекающие маневры внутри корабля, – чеканит он слова. – Твоя задача – прикрывать нам спины. Поэтому будь добра, забудь на время операции, что такое плакать, бояться и паниковать.

Я громко фыркаю.

– Еще посмотрим, кто будет первым звать мамочку! – насмешливо улыбаюсь я, демонстративно поправляя на запястьях иридиевые браслеты.

Офицер криво усмехается и, подхватив облегченный бластер правой рукой, первым подходит к люку и цепляет трос.

– Ждем моей команды, – слышу я в динамике, вставленном в ухо, и невольно дергаю головой.

Ну вот! Теперь придется все время слушать его занудный голос.

Пристроившись в самом конце «очереди», я разминаю пальцы рук и звонко хрущу суставами. Машинально подношу пальцы ко рту, чтобы привычно погрызть ногти, но тут же себя одергиваю.

Не паниковать! Ради Ти я уже забила на свои принципы и связалась с отцом; рисковала жизнью, выпрыгивая в открытый космос; усмирила внутренние страхи и залезла в флоатинг-камеру, чтобы узнать о его местоположении…

Теперь остался последний пункт программы – немного погеройствовать и спасти ему жизнь. В сказках, конечно, полагается, чтобы прекрасные рыцари спасали своих возлюбленных, но это не сказка. Это – жизнь, а она чертовка непредсказуемая и любит чудачить.

– Приготовились, – командует Клодар. – Три… два… Иридий!

Я приказываю «живому» пластику открыть дверь в шахту для роботов-техников, активизирую пожарную тревогу внутри отсеков и с довольным видом смотрю на стоящего рядом парня.

Ну, разве я не хороша?

Парень, флегматично жующий жвачку, от комплиментов воздерживается. Ой, да подумаешь! Не больно-то и хотелось.

Переступив с ноги на ногу от нетерпения, я послушно дожидаюсь, пока шестеро офицеров друг за другом ныряют в шахту, и прыгаю следом.

– Рассредоточиться, – уже командует снизу Клодар.

Я проезжаю по желобу вниз и приземляюсь на ноги.

– Ложись! – звонко ору я и чисто механически толкаю воздух впереди себя двумя руками.

К чести офицеров, отправленных со мной на задание, надо заметить – реагируют они моментально. Четыре плотных шарика иридия пролетают над их головами и находят себе совершенно другие цели.

Немного ошарашенно оглядев поверженных мною четырех повстанцев, пребывающих в отключке, я призываю металл обратно и натыкаюсь на тяжелый взгляд Клодара.

– Потом поблагодаришь, – бросаю я ему и дотрагиваюсь до ближайшей стены.

Так! Пока бойцы поднимаются, надо просканировать корабль и понять, где все. Настойчивый визг тревоги бьет по ушам, но я стараюсь отгородиться от внешнего мира.

«Кораблик…»

«Живой» пластик едва уловимо вибрирует и посылает на браслеты иридия невидимый импульс. Он не слишком рад, что вместо Томаса пришла я, но по крайней мере настроен мирно. Когда-то давно ходили байки о том, как корабли отказывались подчиняться новым Иридиям после отставки или смерти своего хозяина. Дескать, и до сих пор в космосе летают такие корабли-призраки. Без команды, без управления, без какой-либо жизни на борту.

«Ты же будешь хорошо себя вести?» – мысленно спрашиваю я, вспомнив наше не слишком дружелюбное общение в последний раз.

Корабль издает глухой звук, похожий на стон раненого животного. Браслеты на руках и шее нагреваются.

Еще бы понимать, что все это значит, и было бы совсем здорово, но загвоздка в том, что у меня только теоретические знания о работе с «живым» пластиком.

Понадеявшись, что это было согласие помочь, я закрываю глаза и мысленно представляю модель корабля. Пластик услужливо дополняет модель, отмечая красными и синими огоньками людей. Наша семерка светится тускло-зеленым цветом.

– Клодар! – зову я офицера, не открывая глаз, чтобы не потерять картинку. – На нижних палубах никого нет. Командный центр забит экипажем под завязку. Где-то около двадцати боевых единиц ведут партизанскую деятельность, используя, как и мы, шахты для техники и роботов.

– Молодцы, парни. Держатся, – тихий голос офицера звучит совсем близко от меня. – Дислокация повстанцев.

Я выделяю красные огоньки и быстро перечисляю:

– Около десяти человек обстреливают командный центр. Семь четверок патрулируют коридоры, но не отходят далеко.