Ирина

Бабла и влияния для его поддержки на зоне у меня хватало, понятия он усвоил еще на «малолетке», да и «Краслаг» – школа что-надо… «Братва» уважала его и побаивалась из-за крутого нрава. Через пару лет в стране всё настолько изменилось, что я без труда вытащил его на волю. В последующие годы, при мне, крутость свою он поприжал, но здорово прибавил «жиганского» ума и полностью вписался в серьезные дела, которые я раскручивал.

* * *

Мы въехали во двор, и, пока охранники закрывали ворота, Налим доложил обстановку. В последнее время его поведение меня настораживало и наводило на мысль, что не зря его так прозвали: Налим он и есть налим – скользкий и себе на уме.

– Всё готово, Василий Павлович. – Алла вышла из-за стола. – «Алара» – двенадцать суток, вылет завтра днем из Шереметьева, – она протянула мне бумаги.

– Спасибо, отдай Максу. Как московский гость?

– Задержался на сутки. Слезно просил помочь уговорить Карину уехать с ним. Я разрешила ей проводить его. С сопровождением… В аэропорту, говорят, было настоящее индийское кино – даже Карина рыдала.

Рассказывала Алла в своей суховато-ироничной манере, но по глазам и суетливости, ей не свойственной, было понятно, что она рада видеть меня.

Познакомились мы очень давно, в Сокольниках. Она отдыхала от школьных выпускных экзаменов, а я после удачного дела приехал в Москву поразвлечься. Несколько дней с прогулками на теплоходе, танцами на веранде вечернего сада и поцелуями в полутемной аллее запомнились на долгие годы…

Лет через десять, по воле случая, мы опять встретились: я тогда вляпался в тяжелую «непонятку», и она здорово помогла мне.

«Работали» они на пару с братом, и к тому времени про их мошеннические проделки в Союзе ходили легенды. После очередной отсидки, не учитывая произошедших в стране изменений, они крупно «обули» очень серьезного дагестанского дельца. Мало того – проделано это было так, что над ним потешалось пол-Кавказа. Их отловили и увезли в горы. Брата, в отместку за позор, на ее глазах бросили волкам, содержавшимся в большом вольере для выведения новой породы собак. Мучители ошиблись, рассчитывая, что, увидев, как волки рвут его, она в страхе и покорности вернет деньги. Взбешенная, чуть не покалечив одного из них, она вырвалась и забежала в вольер. Волки не тронули ее, скалясь на столпившихся вокруг зрителей.

Пораженные и восхищенные горцы только на следующий день с трудом уговорили ее выйти, пообещав отпустить. И отпустили бы, но обиженный бизнесмен, делавший свои деньги в Москве, запретил, опасаясь мести «бешеной волчицы».

Два месяца она просидела в зиндане – глубокой земляной яме. Обо всем этом, уже потом, мне рассказал Аслан – мой побратим, давно обосновавшийся в столице. Побратались мы в «Ивдельлаге», после того как в промзоне вдвоем полдня держали оборону против местной блатоты, пока их авторитеты не решили уладить конфликт миром.

Когда слухи, что Аллу с братом увезли «даги», дошли до меня, я на полную катушку загрузил Аслана. Он был родом из тех мест и пользовался у земляков большим уважением. Под его и мое слово, что она забудет обо всем, ее отпустили. Алла согласилась временно поработать у меня «администратором» и поделилась своей мечтой…

Зная, что детей у нее не будет, она хотела открыть частный детский дом. Деньги, за которые убили брата, остались не тронуты и, по ее убеждению, могли пойти только на доброе дело. Трудности возникли из-за биографии, но мне обещали этот вопрос решить.

Из своего окружения, не считая Макса, по настоящему довериться я мог только ей и, «посочувствовав» Карине, уже всерьез спросил Аллу.

– Ты за Налимом ничего подозрительного не замечала?

– Эта «рыбина» мне никогда не нравилась – она явно с душком, и я собиралась сказать тебе об этом.

– Пока меня не будет, присмотрись к нему повнимательнее. А куда подевался Макс?

– Поднялся наверх.

– Ладно, я буду у себя.

Через несколько минут ко мне зашел Макс.

– Я звонил Наташе, они готовы и, похоже, в нормальных отношениях…

– Отлично, в пять утра выезжаем.

– Палыч, я не очень-то догоняю… Ты говоришь, что надо срочно решать вопрос с Боней, а на две недели у нас всё тормозится. Может, полетите без меня?

– Расслабься, Макс, Боня напорол «косяков», и сейчас с ним разбираются «самарские», потом его ждут в Казани. А этим и Питер не указ. Беспредел так просто ему не пройдет. Если выпутается, то не скоро…

– Я хочу подтянуть пацанов из Красноярска, – упрямился Макс, – а это дело не быстрое. Может, все-таки останусь?

– Не нуди, воевать ты умеешь – учись отдыхать. Вернемся и расщелкаем всё, как по нотам. Позаботься о дамах, утром жду вас…

Я видел, что мой оптимизм ему не по душе, и понимал его правоту – не надо бы затягивать с Боней. Но что-то не совсем понятное овладело мной и уже не давало остановиться. Дело было в этой бабенке – Ирине.