Ириска на двоих

Все то время, что внутри меня росла и росла сладкая боль, я плакала. Плакала, когда он отстранялся, чтобы полюбоваться и бросить ошеломляюще острый взгляд из-под ресниц мне в лицо. Плакала, когда его пальцы сновали внутри меня, дополняя сладкие касания приземленностью проникновения. Плакала, когда он слизывал мою смазку с внутренней стороны бедер. Эти слезы делали происходящее ярким и горьким, а потом выплеснулись коротким бурным рыданием и густой смазкой прямо ему на язык.

– Идем…

Я едва свела ноги.

Едва оделась заново.

Едва не попросила его остаться, когда он целовал меня, делясь моим же вкусом.

Но выдержала до конца.

Только уцепилась за его руку как потерянная девочка и не отпускала весь короткий путь до квартиры.

Это должно было случиться. Не могло не случиться. Наше хрупкое равновесие казалось вечным, но на самом деле держалось только на умолчаниях. Оказывается, не только я их люблю. Они тоже – и Марк, и Дима. Пока не сказано вслух, можно притворяться, что с Кипра никак не улететь, никак не попасть ни в Россию, ни в Италию, ни в какую-нибудь из промежуточных стран. Кажется, только я одна не понимала, как важно было продолжать молчать.

Не дать лопнуть мыльному пузырю, внутри которого мы умудрились построить свой временный мирок. Но слова были сказаны, и на них пришлось реагировать.

Мы вернулись вдвоем, и Димка сделал вид, что так и надо. Он похвастался тем, как приготовил соус для креветок, Марк закатил глаза и отодвинул его от плиты, велев пока накрывать на стол. Тот обиделся и ушел что-то еще делать с закусками. Меня снова отстранили от подготовки, но я бы и не смогла ничего сделать. Я стояла у перил террасы и делала вид, что любуюсь закатным кусочком моря, который открывался между домами.

И снова было шампанское, креветки, клубника, шоколад – не хватало только грешного торта, но я не стала спрашивать Марка, почему он за ним не съездил. Взбитые сливки, фрукты, тот самый многострадальный соус.

Легкий-легкий ужин, и мы все знали, почему он такой.

Зеркальное отражение ужина перед первой попыткой Марка улететь. Только сегодня все было иначе. Шампанское кружило голову – я ела клубнику из их рук, облизывая пальцы то Марка, то Димы, скармливала им кусочки шоколада и тут же глубоко целовала, чувствуя горечь какао, раздевалась для них, чтобы не упустить ни единого касания голой кожи.

Мы, не сговариваясь, перебрались в спальню, когда стало ясно, что еда нас уже не интересует. Там было удобнее, теплее, там, в конце концов, все началось. С тревожного щелчка дверного замка и грубых голосов, которые сейчас шептали мне с двух сторон, как они меня хотят, эти чертовы наглецы.

До дрожи и боли, до стиснутых пальцев на бедрах, до шипящих стонов в момент первого проникновения.

Начинали мы с нежностей, но мне хотелось больше, ярче, сильнее. Напитаться ими обоими в последний раз.

Я стояла на коленях и по очереди погружала их члены в рот, глядя снизу вверх и возбуждаясь от порочности этой картины. От того, как они смотрят на меня. Как их пальцы дергано гладят мои волосы, как разочарованно выдыхает тот, кого я в этот момент лишаю ласки своих губ. Все было остро, все было так, как я запомнила потом на всю жизнь.

Нежно до слез, остро до боли.

Моя кожа таяла под поцелуями и звенела от шлепков тяжелой ладонью.

Голова свешивалась с кровати, открывая горло для погружения очень длинного и красивого члена, пока между ног врывался другой – жесткий и выгнутый.

Двое сразу кусали мои соски, а потом зализывали их.

Один двигался во мне, пока другой теребил языком клитор, не обращая внимания на то, что касается им и члена тоже. Им было все равно – друг к другу они не рвались, но и не отскакивали, случайно соприкоснувшись, и снова целовались друг с другом по моей просьбе. Хотя со мной целовались охотнее.

Снова капли пота выступали на коже, и мы их слизывали друг с друга.

Я очень-очень хотела почувствовать их обоих снова во мне, внутри… по-другому. Одновременно. По… взрослому. Но почему-то не решалась попросить об этом.

А они не предлагали сами.

Это было единственное, о чем я жалела, когда с рассветом Марк ушел в душ, оставляя нас полусонных и разморенных. Мы так и трахались всю ночь, и я была сыта, удовлетворена до предела. Даже нервное вожделение, которое казалось неутолимым, оставило меня после трех или четырех жестких оргазмов подряд в четыре руки. На мне везде были синяки, следы зубов и засосы. Болело все снаружи и внутри. Я надеялась, что будет болеть еще долго. Чтобы не чувствовать другой боли.

Марк вернулся посвежевший, с влажными волосами, от чего они казались совсем темными, оделся, подхватил рюкзак и глубоко поцеловал меня. Так глубоко и долго, что я почувствовала соленый вкус, хотя сама не плакала. Буду плакать потом.

И ушел, захлопнув дверь.

Я сделала вид, что уснула, но еще долго ждала, когда он снова вернется.

Как в тот раз.

Но дождалась только пискнувшей смс: «Все, рулим на взлет. Пока, Ириска».

Спасибо, что не «Прощай».

Димка притянул меня к себе и стиснул так крепко, что хрустнули кости.

Все равно было мало.

Чумная оргия