Ирка Хортица и компания

Медленно, словно голова двигалась на заржавленных шарнирах, Оксана заставила себя обернуться. Женщина, закутанная в синее пальто старинного кроя сидела у нее за спиной. Затянутые в синие перчатки руки сжимали крохотный синий ридикюль. С круглой синей шапочки свисала плотная синяя вуаль, так что черт лица не было видно, только два неподвижных мертвенно-синих огня сияли сквозь вуаль. Оксана почувствовала, как тело под этим взглядом словно наполнили мелкие, острые, колючие осколки льда. Лед, синий лед, от пяток и до лба… Холод… Боль…

— Так и будет! — ледяной талой водой скользнули слова из-под синей вуали. — Это ваш последний фильм…

А еще Оксана из-за нее порвала колготки. Единственные свои капроновые колготки! И новых не достать, потому что эта тварь повесила Алика!

— Последний фильм… — шелестела синяя дама.

— В этом кинотеатре! — вполне логично закончила Оксана.

Плевать, кто эта тетка такая, но за порванные колготки… она ей все сценарии перекроит, ведь сценарий — это только слова!

— Пропади ты по Слову моему, нечисть экранная! — разнесся по залу пронзительный крик. — Как сказала — так и будет!

Движение фигур на экране вдруг замедлилось. Как сквозь кисель, вращались колеса кареты. Долго-долго сгибались ноги лихого скакуна… А потом изображение на экране пошло волнами, словно скомканное невидимой рукой, замельтешило, стремительно понеслось назад, также стремительно рвануло вперед, рассыпалось разноцветными черточками… и погасло.

— Уууууууу! — зал наполнился гудением сотни сломанных микрофонов. — Ууууу! — текло из-под вуали синей дамы. Она вскочила… и полыхнула, как луч кинопроектора. — Уууууу! — в столбе света плясали пылинки и корчилась, извивалась синяя фигура. — Ууууууу!

— Ааааааа! — заорали зрители в зале.

— Вшшшшш! — в столбе света закружились синие хлопья — дама словно распадалась и… со стен полетела синяя штукатурка. — Дзззз! — как под невидимой пилой осыпалась позолота с карнизов. Мелко-мелко задрожали роскошные люстры под потолком.

— Ууу-бух! — звук поломанного микрофона бешено хлестнул по ушам, заставляя присесть, оглушающе кракнуло… и с выломанными кусками потолка люстры ухнули вниз.

— Ложись! — успел гаркнуть вовкулака, сдергивая с кресла Остроумову.

— Неееет! — билетер зачем-то вскочил… Звенящая люстра врезалась ему точно в макушку. Билетер рухнул как подкошенный, прямо на забившихся под откидные кресла Оксану и Мышь. А сверху их накрыла люстра.

— Дза-дзанг! — звякнули подвески, рассыпаясь между проходами. — Тррррр! Трррр! — по тянущемуся к потолку кабелю побежал рой искр, резко запахло озоном.

— Ползи! — рявкнула Оксана, подпихивая Мышь в тощий зад. На четвереньках они рванули по проходу и выскочили из него как раз в тот момент, когда складные стулья звонко кракнули, раскалываясь на щепу. Бабах! — громадный обломок потолка рухнул сверху. Бабах! Бабах! Бабах! — пласты потолка обрушивались один за другим.

— Ааааа! — немногочисленные зрители бежали к дверям — первым на светлом фоне мелькнул приземистый силуэт Стеллы.

— Сюда! Скорее! — майор с Остроумовой на плече приплясывал у двери. Девчонки мчались к нему… Потолок ходил ходуном, кирпичи падали за спиной, словно выцеливая бегущих. Майор всем телом, и кажется, головой Остроумовой шарахнулся в закрытую створку — бабах! Створка рухнула. Врезавшиеся в него девушки кубарем выкатились наружу и… Ба-бабах-бух! — кирпичи посыпались градом, полностью блокируя опустевший дверной проем. Вместо синего зала за дверью громоздилась груда штукатурки.

Оксана встала, и не обращая ни на кого внимания пошла через пустой холл к дверям. Вышла на лестницу и остановилась под фонарем, вдыхая слегка пахнущий бензином воздух. Встряхнула волосами, подняв облако штукатурки. Вокруг бродили такие же обсыпанные штукатуркой люди, издалека слышался вой сирен. На ступеньках рыдала Остроумова:

— Я маме… и папе… и директору… Я всем расскажу!

— А что, что расскажешь? — суетилась рядом Мышь. — Я бы тоже рассказала, только я ничего толком не поняла! А ты?

— Не знаю я! — истерично завопила Остроумова. — Знаю, что это Коваленко виновата! Точно она!

Оксана усмехнулась. Рядом встал майор.

— Билетер под завалом остался. — точно как Оксана разглядывая немногочисленную толпу, устало пробурчал он. — Удобно: теперь у нас есть тот, кто во всем виноват.

— А вы мне теперь должны. — хмыкнула Оксана.

— Зайду я завтра в вашу школу, скажу, что ты не при чем. Даже благодарность вынесу.

— В школу вы зайдете, потому что ложно меня обвинили. А за синюю даму потом рассчитаетесь, когда мне что-нибудь понадобится. Я вообще-то не обязана была с ней справляться. Я вчера еще не знала, что такие бывают.

— Я так и зовсим ничего не обязанная! Никому! — тут же влезла Стелла. — А ты мени оберег вышьешь! — ткнула она пальцем в Оксану. — Раз твои обереги так диють, так мне теж надо один, а то всякие бывают клиенты. А я тебя зелья варить навчу.

— На порчу, как в прошлый раз? — покосилась на нее Оксана. — Между прочим, я пока в трамвае ехала, тетрадки Елизаветы Григорьевны полистать успела, и все там нашла.