Иркутская история

Словно не выдержав напряжения, хор отходит и останавливается в нескольких шагах от них.

Родик. Надо Валентине сказать…

Виктор. Зачем… Молчи!

Родик. Все равно ведь не скроешь.

Виктор. Правда.

Родик. Иди… скажи ей.

Виктор. Я не могу.

Родик. Скажи… Витечка.

Виктор. Не могу.

Родик. Ладно. Сам скажу. ( Уходит в дом.)

Хор делает движение к молчаливо стоящему Виктору. Виктор оглядывается, идет к дому, опускается на приступочку. Хор протягивает к нему руки, словно хочет молча его утешить. С улицы возвращаются Лариса и Сердюк.

Сердюк( опасливо). Виктор сидит…

Лариса. Ну что вы боитесь всех… как маленький.

Сердюк( заискивая перед Виктором). Гляди, пижон, какие я отцу штаны купил… Хороши?

Виктор. Что? ( Почти с ненавистью глядит на Сердюка.)

Хор( тихо). Ты не говори ничего, Степан Егорович.

– Сейчас нельзя говорить.

– Помолчи, слышишь?

Из дома выходят Валя и Родик. Хор делает движение к Валентине.

Валя( хору). А куда же я шапочку подевала? ( Вдруг увидела Сережину рубаху, остановилась, долго смотрит на нее.) Пошли, Родик.

Они уходят.

Виктор( встает с приступочки). Последи за ребятами, Лариса. ( Сердюку.) Вот так, батя… Сергей утонул.

Сердюк( вскрикнул). Врешь ты!…

Виктор. Нет Сергея. ( Быстро уходит.)

По дороге, что-то весело напевая, идут две маленькие девочки с цветами в руках. Хор неподвижен.

Берег Ангары. По тропинке идет прохожий.

Прохожий. И хотя скоро наступит вечер, солнце ласково освещает порыжевшие листья деревьев. Еще днем я уехал из Иркутска, добрался на катере до строительства ГЭС, а теперь брожу по Ангаре, там, где кончаются домики рабочего поселка. Говорят, здесь дней десять назад утонул какой-то парень… Я вижу, как недалеко от меня, на откосе, расположились пятеро рабочих и рядом с ними девушка. Они сидят не жестикулируя, словно думают каждый о своем. Но о чем же? Возле них, на пестром платке, стоит бутылка вина и нехитрая закуска. Старший разливает вино по кружкам всем, кроме девушки, и они снова молчат о чем-то. Я хочу продолжать прогулку… и не могу. Почему эти люди занимают меня? О чем все-таки они говорят? Я прислушиваюсь и не могу уловить ни слова. А внизу, у самого берега, какая-то женщина стирает белье. Один из мужчин заметил ее, сказал что-то остальным, и они молча смотрят вниз, на реку. Какая между ними связь? Почему эти люди так меня занимают? Глупая страсть подсматривать и подслушивать, которую выработала во мне моя профессия!… И я продолжаю стоять и смотреть в надежде, что случится нечто, что откроет мне смысл происходящего.

Возникает картина, о которой только что рассказывал прохожий. Сердюк разлил вино по кружкам, молча расположились вокруг него Виктор, Родик, Денис и Лапченко. Чуть поодаль от мужчин сидит Зинка.

Сердюк. Я вас спрашиваю, что остается после смерти от рабочего человека? ( С азартом.) Дела. Память о них навсегда остается. Придет час, и смерти вовсе не будет, потому что дела человека станут тогда во сто раз наших лучше. Сергей всех ближе к тому времени стоял – жил как человек, работал как коммунист, умер как герой. Вечная ему слава.

Чокаются кружками, молча пьют.

Сегодня две недели с того дня. Будем о будущем думать. Сергей в земле лежит – а мы жить остались. Значит, нам слово дадено. ( Помолчав.) Шагающий из ремонта выходит, в экипаже одного человека недостает – как поступать решим?

Родик. Со стороны брать человека не хотелось бы…

Зинка( быстро). Вот и мне Денис так вчера говорил…

Сердюк( грозно). Ты, звонок, слова не имеешь.

Лапченко. Тебя из уважения к мужу взяли, ты и помалкивай в сторонке.

Сердюк. Лапченко, не превышай власти. ( Помолчав.) Что скажешь, Виктор? Ты уехать хотел…

Денис. Но принимай всерьез, батя. Разве он товарищей оставит?

Сердюк( Виктору). Уезжаешь или нет?

Виктор( не сразу). Раздумал.

Зинка( поспешно). Да никогда он вас не покинет, я вам верно говорю… Да разве он…

Сердюк. Опять, звонок, в мужской разговор встреваешь?

Денис. Уж ты больно с ней строго, батя…

Сердюк. Женщине только дай волю – она тебе разом на шею сядет.