Ирландское обещание (ЛП)

— Надеюсь, тебе понравится. София научила меня готовить это, когда мы вместе учились в колледже. Это был семейный рецепт ее отца. Тогда я не могла съесть много этого, всего пару кусочков, но теперь могу. Поэтому я решила приготовить это для нас.

— Спасибо. — Я наклоняюсь, легонько целую ее. Я хочу обнять ее и крепко поцеловать, но, если я это сделаю, сомневаюсь, что мы успеем поесть до того, как на этот раз все остынет, а не подгорит.

— Как прошла твоя встреча? — Спрашиваю я ее, когда мы садимся, ужин подан и перед каждым из нас стоит бокал вина.

— Все в порядке, — нерешительно говорит Ана. — Они, конечно, назначают мне физиотерапию. И я пойду, — быстро добавляет она, прежде чем я успеваю что-либо сказать. — Я обещаю, хотя раньше мне это не нравилось. Я знаю, что мне это нужно.

— Ты так и сделаешь. — Я откусываю кусочек салата. Это вкусно, как и все остальное, что она готовит, и я чувствую, что влюбляюсь в нее немного больше, как влюблялся каждый божий день с тех пор, как привез ее домой.

— Многое из этого не было шоком. — Ана под моим пристальным взглядом откусывает кусочек от своей лазаньи. — Я больше не буду танцевать, но я знала это. Это просто… это трудно слышать снова и снова.

— Я знаю. Мне жаль.

Она слегка пожимает плечами, заставляя себя улыбнуться.

— Я должна привыкнуть к этому, верно? Если я собираюсь двигаться вперед по жизни, а не просто постоянно оплакивать несбывшиеся ожидания. Врач согласился с тобой, что поплавать было бы неплохо. — Ана поигрывает салатом, наконец откусывает кусочек, а затем делает глоток вина. — Он дал мне еще несколько рекомендаций по физическим упражнениям, но в основном мне нужно есть. — Она криво улыбается мне. — Они сделали анализы, взяли кровь и все такое. Посмотрели на мои старые травмы, полученные от Франко, посмотрели на травмы Алексея. Я иду на поправку, настолько хорошо, насколько можно было ожидать. Думаю, это были его точные слова.

— Тогда это хорошие новости.

— Думаю, это нормально, насколько могло бы быть. — Ана ковыряется в своей лазанье, откусывая еще кусочек. — Это просто напоминание о том, что я уже не тот человек, каким была раньше, внутри или снаружи. У меня есть все эти шрамы, и они останутся со мной. Я никогда не смогу забыть, по крайней мере полностью.

Затем она смотрит на меня, поджимая губы и откладывая вилку.

— Иногда я могла забыться в Париже. Вот почему… вот почему я чувствовала себя так, как чувствовала. Но здесь, с тобой я тоже иногда могу забыть. И с тобой… я могу выбирать.

Ана удерживает мой взгляд, в ее голубых глазах смешались грусть, надежда и желание. Слова, которые я хотел сказать в какой-то момент, новость о звонке Александра, застывают у меня на языке. Не сегодня вечером. Позже. В нужное время.

Когда мы заканчиваем есть, я убираю со стола, и Ана начинает вставать. Но прежде, чем она успевает отойти от стола, я поворачиваюсь к ней, беру за плечи и притягиваю к себе.

— Ты была очень хороша сегодня, — бормочу я, протягиваю руку и распускаю ее волосы, распуская завязку так, чтобы они упали ей на плечи, чтобы я мог запустить в них пальцы. — Я думаю, ты заслуживаешь награды, не так ли?

Она смотрит на меня своими большими голубыми глазами, и я чувствую, как она меняется, как она смягчается под моими прикосновениями, выражение ее лица становится застенчивым и покорным.

— Если это то, чего, по-твоему, я заслуживаю, — шепчет она, но я чувствую, как она слегка выгибается мне навстречу, чувствую, как у нее перехватывает дыхание.

Она медленно наклоняется, ее пальцы ласкают мое бедро и скользят к моему уже напрягшемуся члену, но я отталкиваю ее руку.

— Это о тебе, — говорю я ей, наклоняясь в сторону и задувая свечи на столе, когда отодвигаю их в сторону. — Это твоя награда, Ана.

— Что, если я хочу, чтобы моей наградой был ты внутри меня? — Ее губы приоткрываются, когда она смотрит на меня, и я вижу неприкрытое желание в ее глазах. Она говорит серьезно. Это то, чего она хочет, но я пока не готов к тому, чтобы мы пошли туда снова.

Если быть до конца честным, я боюсь. Я боюсь, что она снова назовет имя Александра, и это будет тот момент, когда я потеряю ее навсегда.

— Пока нет. — Я провожу губами по ее губам, мои руки опускаются на ее талию. Я поднимаю ее, как будто она вообще ничего не весит, она вряд ли весит, и сажаю на край стола, мои руки скользят вниз по ее бедрам, пока я не хватаюсь за край ее платья, поднимая его вверх по ногам.

— Раздвинь для меня ноги, — говорю я ей. От одного того, что я говорю ей сделать это, я становлюсь твердым как камень, мой член пульсирует, когда Ана повинуется мне, ее глаза становятся мягкими и широко раскрытыми, когда она раздвигает ноги, чтобы я мог увидеть, что у нее под платьем, когда я задираю его до самых бедер.

Я подтягиваю ее к самому краю стола, мои пальцы скользят по внутренней стороне ее бедер, пока я не нахожу мягкое кружево ее трусиков.

— Ты надела это для меня, не так ли, малышка? — Я провожу пальцами по ее киске и чувствую, как она уже становится влажной, даже через кружево. — Ты надеялась, что я их увижу.