Ирландское сердце

– Понимаете, правительство организовало для дублинских детей пикник со сладостями в парке, где они должны были встречать королеву. Они были уверены, что смогут этим подкупить маленьких дублинцев, чтобы они кланялись ее величеству. Но мы с Мод и другими Дочерями Эрин устроили собственный детский пикник, куда пришло тридцать тысяч детей. Намного больше, чем удалось согнать правительству. Это было грандиозное шоу в пику этим англичанам.

Она довольно засмеялась.

– А здесь подают ирландский виски? – спросила она, когда мы зашли к «Фуке».

– У «Фуке» подают все, что только пожелаете, – ответила я.

Эта Алиса была несколько взбалмошной. Я готова была поспорить, что щеки у нее нарумянены. Внешность у нее была непритязательная, но по-своему привлекательная. Официант действительно нашел бутылочку «Джеймисон» и принес ее нам, а я подумала: в такой ситуации сегодня вечером мы с ней точно что-нибудь споем. Мне уже почти хотелось, чтобы тут появился «мистер регбист», чтобы мы могли дать ему достойный отпор. Но с тех пор, как в студию мадам Симон пришла мадам Ла Саль, я его больше не видела. А отца Кевина очень успокоило, что тот больше не показывался.

– Должно быть, они убедились в вашей невиновности, – сказал он.

Алиса рассказала мне, неторопливо попивая свой виски:

– Знаете, даже сам Дэниел О’Коннелл не мог поверить, что эта «маленькая королева» настолько бессердечна, чтобы заставить голодать миллионы людей. «Она просто ничего не знала об этом», – говорил он. Вы, Нора, должны понимать, что ирландский народ рассматривает королевскую семью как своего рода театральный спектакль. Все на виду, и масса трагических оборотов. Двое детей Алисы умерли от заболевания крови, которому, похоже, подвержены все отпрыски Виктории. Странно, не правда ли? Что их убивает их же драгоценная королевская кровь. Алисе было всего тридцать пять, когда она умерла, а ее дочь вышла замуж за русского царя. У их сына была та же болезнь.

– О, это плохо, – сказала я.

– А потом еще ее племянница, тоже Алиса, графиня Атлон…

– Что, ирландка?

– Нет. Члены королевской семьи иногда просто придумывают титулы для себя и своих друзей. А потом раздают их в качестве награды. Барон Килларни, герцог Каван, графиня Донагмор…

– А ирландцы не возражают против такого?

– Многих из нас это просто бесит, но для огромного количества простых людей королевская фамилия – просто персонажи из сказочных романов, которые существуют только в газетах и написанных о них песнях. И еще в сплетнях. Ходят слухи про королеву Викторию и ирландского военного, управлявшего ее хозяйством. Возможно, королева Голода не такая уж царственная особа. Как бы там ни было, но они – просто олицетворение лозунга «Хлеба и зрелищ!», только в современной версии, – сказала она. – Думаю, вам, американцам, этого не понять.

– Ну почему? У нас была своя Алиса, дочка Теодора Рузвельта, – возразила я. – Про нее даже песня была. «В моем новом синем платье, как у Алисы».

Мне не хотелось петь эту песню.

После третьей порции виски Алиса засыпала меня вопросами про Джона Куинна. Я ответила ей, что никогда не встречалась с этим человеком.

– Но я-то думала, что вы одна из его женщин, – удивилась она.

– Что?!

Она долго и бессвязно рассказывала мне историю о том, как Джон Куинн, приехав десять лет назад в Дублин, очаровал их всех.

– Даже леди Грегори, – подчеркнула она. – И я считаю, что у них с ней… в общем, что они вступили в связь, когда она приезжала в Нью-Йорк.

Алиса сделала еще глоток.

– Поверить в это трудно. С другой стороны, Августа – тоже женщина, в конце концов. Мод – та никогда не поддавалась на его чары. Может быть, ей так хорошо удается держать мужчин на расстоянии, потому что она такая высокая.

Алиса хихикнула.

– Забавная получается картина.

Она сделала жест, изображая, что удерживает мужчину на расстоянии вытянутой руки.

– Но я… – начала она. – Он не за одной мной приударял. Была еще Мей Моррис. Как я понимаю, она совсем потеряла голову от него, – а она ведь англичанка с таким знаменитым отцом. А потом он привез в Ирландию свою американскую любовницу. А Йейтс начал с ней флиртовать. И это вызвало жуткий скандал. Джон пишет мне, но, с другой стороны, он пишет нам всем. Диктует письма своей секретарше.

– Так вы решили, что если я американка, значит, я еще одна из его?.. – Я остановилась. – Ради бога, Алиса, я же суфражистка!

– Я тоже, – ответила она. – Но это не спасает.

Она допила свой виски.

– Ну ладно. Разбитое сердце не так уж плохо для писателя, – продолжала она. – Я даже послала ему свою поэму. – Она подняла свой стакан. – Под воздействием вот этого.

И она продекламировала мне последнее четверостишье:

– Я не знаю тебя и никогда не знала.
Но к тебе рвется мое сердце,
Когда солнечный луч
Спицей пронзает мрак севера!

Я не знала, что сказать. Но Алисе это, похоже, было не важно: она сейчас находилась далеко, со своими феями и демонами. «Подвыпил человек», – сказала бы о ней бабушка Майра.