Ирландское сердце

Сначала искусно разрисованный ангел зазвонил в колокол, и это вызвало появление второго ангела. Затем вперед выдвинулась Смерть, чтобы наблюдать парад, олицетворяющий круговорот жизни, – мимо нее последовательно прошли ребенок, юноша, взрослый мужчина и старик. После них перед Христом выстроились двенадцать апостолов. Толпа аплодировала. Поэтому никто не слышал, как женщина рядом со мной, аккуратно подбирая английские слова, сказала:

– На то, чтобы отстроить этот собор, ушло более двухсот пятидесяти лет.

Это был пароль.

– А моей стране не исполнилось пока даже двухсот, – ответила я.

Она вручила мне путеводитель:

– Возможно, вы захотите узнать об этом больше.

Я взяла книгу и села на плетеный стул, чтобы просмотреть ее. На даме была шляпа с вуалью, закрывающей лицо, и, по-моему, она была старше меня. Женщина умышленно прикрыла меня собой, когда я вложила конверт с чеком в книгу, закрыла ее и возвратила ей.

– Благодарю вас, – сказала я. – Очень интересно.

Она уже спрятала книгу в свою сумочку, когда я ощутила прикосновение к своему плечу. Проклятье, это был немецкий солдат. Точнее, офицер, судя по золотой нашивке на рукаве его мундира.

– Вы англичанка?

Слова он произносил с неприятным булькающим звуком. Да, он явно не был знатоком языков, этот тип. В руках он держал остроконечный шлем. Высокий, недурной внешности, седовласый, с каким-то напряженным каменным лицом. Он был староват для того, чтобы просто заигрывать со мной. Беда.

– Англичанка? Я? Господи, нет конечно. Я американка, генерал, из Милуоки, штат Висконсин. Стоп, не подсказывайте мне. У вас, наверное, есть кузен в Милуоки? На пивоварне Шлитца или, может быть, у Пабста? У меня пока что не было возможности попробовать ваше пиво, но должна сказать, что и ваше Gerwürztraminer бьет в голову, так что…

Он, разумеется, понятия не имел, о чем я лепечу, но уловил слово Gerwürztraminer.

– Вы пьете вино? – спросил он.

– За этим я и приехала в Страсбург. Чтобы сходить на мессу, выпить вина, попробовать flammekueche и sauerkraut. Вот это по мне.

Господи, что я творю? Я отвечала на вопросы, которые он еще не задал. Навлекала на себя подозрения. А он и без того относился ко мне с подозрением.

– Покажите мне ваши документы! Паспорт, билеты на поезд!

Замечательно. Прости меня Господи, но я коснулась ладонью его рукава с нашивкой и, заискивающе заглядывая ему в глаза, сказала:

– О, генерал, я оставила документы в гостинице! Я так глупа, птичьи мозги, боялась, как бы не потерять.

Я глупо улыбнулась. Краем глаза увидела, что женщина в шляпе с вуалью, мой контакт, уже отошла довольно далеко. Я сжала его руку, ту самую, которой он обхватил свой остроконечный шлем. Может, я переигрываю? Он подозвал второго солдата, и я снова разыграла перед ними идиотку. Второй повторял за мной:

– Птичьи мозги, что это значит?

Я пожала плечами и постучала пальцем себе по голове.

– Заскоки, – пояснила я.

Они совещались.

– Вы отведете меня в свою гостиницу, – объявил свое решение генерал.

– Замечательно, – согласилась я. – И вы сможете посмотреть мои документы, пока мы будем пить Gerwürztraminer.

Теперь я шла по Страсбургу рука об руку с офицером бошей.

Клерку в моей гостинице это явно не понравилось.

Mein Herr[140] уже готов был подняться со мной в номер, но в последний момент мне удалось усадить его за столик в фойе.

Я подошла к портье.

– Вина для генерала, – громко заявила я.

Но он выпучил на меня глаза.

– Я в беде, – шепнула я ему по-французски. – Давайте напоим его.

Он понимающе кивнул.

– Я сейчас вернусь, – сказала я немцу, а сама заторопилась в свой номер.

Я спешно бросила свои вещи в дорожный саквояж Мод. Восточный экспресс отходил в четыре пополудни, сейчас же было два. Требовалось как-то отвлечь этого человека, а потом дать ему отоспаться. Насколько далеко должны заходить в подобных ситуациях Дочери Эрин?

На столике внизу были разложены льняные салфетки, стояло высокое серебряное ведро со льдом и два бокала. В конце концов, портье все-таки был французом, и он просто не мог удержаться от того, чтобы сервировать все красиво.

Я села и протянула генералу свой паспорт. По тому, как он пялился на открытую страницу, я могла смело сказать, что он ни слова не понимает, но по внешней обертке узнает билет на Восточный экспресс.

– Я еду в Берлин, – начала я, – навестить баронессу фон Штубен. Возможно, вы знаете ее?

Сейчас он, похоже, понимал каждое третье мое слово, но приставка «фон» сработала и помогла. Ну, и Gewürztraminer тоже.

Он положил свою каску, взял меня за руку и выдал тираду на немецком.

– Он хочет подняться с вами в ваш номер, – перевел мне клерк за стойкой.

– Скажите ему, что я уже выписалась и что мой поезд вот-вот уходит.

Портье произнес это на немецком, причем очень даже бодро – может, оказывается, когда захочет.

– Однако, – шепнула я генералу, – в Восточном экспрессе у меня спальное купе. Wagon-lits privee[141]. Кровать.

Он все понял.

Противно, конечно, что он принял меня за женщину легкого поведения, но это было и полезно. Он отдал мне мой паспорт.

– Идем, – сказал он.