Ирландское сердце

– Все-таки иногда полезно быть женщиной или американцем, – сказала я Мод, помогая паковать вещи в ее квартире на улице Благовещенья в самый последний день перед ее отъездом в Нормандию.

– Мне нужно вернуться к морю, – сказала она, – выбраться из-под этой черной тучи. Я не спала, не ела. Я боялась за своих детей. И я очень, очень опечалена, Нора, когда думаю о своих друзьях, которых потеряла, но одновременно и очень горжусь, что принадлежу к ирландской нации, породившей таких людей.

– Да. Я тоже, – согласилась я.

– По крайней мере, они сложили головы, сражаясь за свободу своей страны, – продолжала она. – А не как наши несчастные ирландские солдаты на фронте, которые воюют просто потому, что их расстреляют, если они не будут этого делать.

– Это верно, – кивнула я.

– Я не получала писем от Джона Куинна. Надеюсь, общественное мнение Америки на стороне Ирландии, – сказала она.

– Об этом не беспокойтесь, – ответила я. – Кэролин Уилсон говорит, что все газеты у нас на родине осуждают Британию. И сейчас у американцев уже нет такой готовности воевать за Англию.

– Я послала свою статью в «Нью-Йорк Сан». Надеюсь, они ее напечатают. Я была бы очень благодарна вам, Нора, если бы вы время от времени наведывались ко мне на квартиру и проверяли почту, – попросила она напоследок.

Разумеется, я согласилась. Но в течение последующих месяцев из Америки ничего не было, хотя пришло несколько писем от У. Б. Йейтса, которые я переслала ей в Нормандию. Я еще подумала, что он начал снова ухаживать за вдовой Макбрайд.

Пол ожидал, чтобы я следовала за ним. Мы нашли молодого Кеога сидящим на кровати; на коленях у него был альбом, и он делал какие-то наброски. Он больше походил на звезду студенческой футбольной команды, чем на художника. При виде меня он расцвел в широкой улыбке.

– Господи, мисс Келли, – воскликнул он. – Как же вы похожи на мою тетю Энни.

– На любимую тетю, надеюсь, – откликнулась я. – Меня зовут Нора.

– Ну а меня Гренвилль Темпл. – Он пожал плечами. – Такие имена достаются нашей семье от родственников по линии матери. Они ужасно гордятся своими предками и утверждают, что в родстве с Робертом Эмметом Отважным.

– Рада за них, – ответила я.

– Большинство ребят зовет меня просто Кеог, – продолжал он.

– В Чикаго очень много Кеогов, – заметила я. – По большей части они выходцы из графства Голуэй.

– Отец мой родился в Нью-Россе, что в графстве Уэксфорд, – сказал юный Кеог. – В Америку он приехал в восемнадцать. Сначала отправился в Бостон, поскольку другая семья из Нью-Росса, Кеннеди, устроилась там очень хорошо. Они помогли ему. Потом он перебрался в Нью-Йорк, занялся политикой. Сейчас он судья.

«Будь осторожна, Нора», – мысленно предупредила я себя. Судья Кеог вполне мог быть знаком с Эдом Келли. Я мельком заглянула в его медицинскую карту. Этому юноше было всего девятнадцать, во Франции он пробыл больше года, дважды ранен.

– Простите, что перебиваю, – вмешался Пол, – но я привел Нору потому, что вы сказали, что у вас есть послание для Мод Макбрайд.

– На самом деле это письмо от друга моего отца. От Джона Куинна. Он прислал его мне в госпиталь, потому что боялся, что почта может…

– Мудрый человек, – оборвала его я.

Юный Кеог достал конверт, вложенный в его альбом для эскизов.

Пол потянулся за ним. Но Кеог не отдал его, а вручил мне лично.

– Спасибо вам. А можно мне взглянуть на ваши рисунки? – попросила я, а сама тем временем подумала: и что теперь будет делать Пол?

– О, это просто наброски, – ответил он, но развернул альбом в мою сторону.

Я взяла его и начала листать. Это были сделанные карандашом портреты его приятелей по работе на «скорой помощи», французский пехотинец, в поникших плечах которого чувствовалась смертельная усталость от войны. Быстрые наброски каких-то людей, которых он, наверное, встречал на дорогах: крестьянки, детвора, несколько очень красивых девушек.

– Вы, похоже, хорошо относитесь к французам, – заметила я.

– Да, – согласился он. – Я горжусь, что могу что-то сделать для этого отважного народа. И надеюсь, что наши парни тоже здесь скоро появятся.

Что я могла ему на это сказать?

– Удачно, что я получил это письмо сейчас, потому что в Верден я не вернусь, – сказал Кеог. – Я ухожу из службы скорой помощи. Меня переводят в авиационный отряд в Македонию.

– Ну вот, еще один пилот, – проворчал Пол. – Туда только аристократов набирают.

– А вот тут вы ошибаетесь, – возразил Кеог. – Вместе со мной туда направляется один чернокожий парень по имени Буллард.

– Наверное, какой-нибудь африканский принц, – не унимался Пол.

– Вовсе нет, – ответил Кеог. – Я познакомился с ним тут, в госпитале. Он рассказал мне, что он из Джорджии, зайцем приплыл из Америки на корабле. В Англии стал боксером, а потом присоединился к французскому Иностранному легиону.

– И его взяли? – возмутился Пол, сокрушенно качая головой.

– Что ж, желаю вам удачи, – сказала я Кеогу. – И спасибо за письмо. Я передам его Мод.

Когда мы с Полом шли по лужайке к моему отделению, уже совсем стемнело.