Ирландское сердце

– Давайте несколько попробуем прямо сейчас, – предложила она.

Шон дал каждому по яблоку. «Они побольше, чем pommes во Франции», – подумала я, откусывая свое. Эти были более хрустящие и такие сочные. Это вкус Америки, вкус родины.

– Джон говорит, что это яблоки из его родного штата Огайо, – пояснила Мод.

– Яблочные сады у нас расположены по всему Среднему Западу, – прокомментировала я, – потому что Джонни Яблочное Семечко[176] после революции прошел там, сажая семена яблок.

– Великая страна Америка, – подал голос отец Кевин. – После Французской революции – гильотины. После вашей – яблони.

– Да уж, – согласилась я.

Воображаемый коттедж, где мы жили вместе с Питером Кили, уже переместился на берег озера в Висконсине. Но от Питера по-прежнему не было вестей.

– Мы пойдем, Мод, – сказал отец Кевин, когда мы доели свои яблоки. – Уже темнеет.

Фонарей на улицах осталось очень мало, и в Париже было пустынно этими декабрьскими вечерами.

Театральность Мод не предполагала объятий и прощальных поцелуев, но тогда она взяла меня за плечи.

– Спасибо вам, Нора, – сказала она.

Мод все же быстро приобняла меня, а потом – и отца Кевина. Думаю, я буду по ней скучать. Возможно, мы с ней больше никогда не увидимся.

Мы были уже почти у двери, когда услышали чьи-то шаги на лестнице.

– Должно быть, консьержка, – высказала предположение Мод. – Никто больше сюда подниматься не может.

С этими словами она открыла дверь.

На пороге стоял британский офицер.

– Я – майор Лэмптон.

– Пришли убедиться, что мы уезжаем? – спросила Мод. – Заверяю вас – так оно и есть.

– Это я и так вижу. Однако я только что получил телеграмму из Лондона, из Военного министерства, – сказал он. – Вы можете выехать в Англию, но в Ирландию ехать вам запрещается.

– Вы ошибаетесь, майор. Вот, взгляните на мои документы.

Мод сунула ему свой паспорт, но он даже не взглянул на него.

– Все это аннулируется, – небрежно бросил он.

– Но они не могут… – начала Мод.

Однако майор перебил ее:

– Мы находимся в состоянии войны. В Ирландии введено военное положение, а вы представляете угрозу для национальной безопасности.

– Я? Но я ведь ничего такого не сделала. Вы отпустили своих пленников, арестованных после восстания. Констанция Маркевич сейчас на свободе, а она ведь командовала отрядом, участвовавшим в боях, – привела свои доводы Мод.

– Военное министерство не может руководить действиями политиков. К сожалению, – добавил он.

Я вспомнила, как Генри Уилсон жаловался на политиков, которых он называл «деятелями в женских платьях».

– Но мадам Макбрайд всего лишь хочет посетить могилу своего мужа. Можно ли разрешить ей приехать в Ирландию хотя бы на короткое время? – вступил в разговор отец Кевин.

– Будет лучше, святой отец, если вы будете заниматься исключительно своими религиозными обязанностями, – ответил ему майор.

– Мадам Макбрайд ухаживала за ранеными и помогала в вопросах военной экономики… – пытался продолжать отец Кевин.

– Да вы, похоже, не понимаете простого английского языка. Миссис Макбрайд запрещается появляться в Ирландии. Возможно, ее американская подруга, присутствующая здесь, сможет предложить мадам Макбрайд покой в Соединенных Штатах. Ваш дом, мисс Келли, если не ошибаюсь, находится в Чикаго?

Боже мой, он меня знает. Это конец. Правда, он, похоже, был не в курсе моей официальной кончины. Вероятно, просто наводил справки обо мне в американском посольстве. Но все равно – он узнал меня. И это пугало.

– Французы уже теряют терпение в отношении иностранных граждан, шпионящих в пользу их врага, – сказал он. – И то, что вы женщина, вас не спасет.

– Ваши заявления возмутительны, майор, – сказала Мод. – И я требую извинений.

Только теперь я заметила Изольду и Шона, которые стояли рядом со мной. Девушка тихо плакала, но брат сжал руку в кулак и отвел ее за спину. Я схватила его за запястье и встала у него на пути.

– Нет, Шон, – сказала я ему.

Майор окинул нас презрительным взглядом и разразился смехом.

– Типичный «пэдди». Который прячется за женскую юбку, – бросил он и ушел.

Поднялась волна возмущения. Слава богу, майор не задержался за дверью и не слышал этих мятежных призывов, которых хватило бы, чтобы всех нас отправить на виселицу.

В Англию Мод не поехала, потому что ей уже сказали, что вернуться во Францию после этого ей не позволят. Британцы, в свою очередь, не разрешали ей выехать в Америку.

– Если бы мне удалось переговорить с Майклом Коллинзом, он сделал бы мне фальшивый паспорт. Ханне Шихи-Скеффингтон он такое устроил. И отправил ее вместе с ее сыном в Америку, – рассказала она мне, когда мы отмечали Женское Рождество в ее тесной мансарде.

У огня мы с ней сидели вдвоем, прихлебывали чай и грызли яблоки.

– Везучая вы, Нора. Вы можете просто уехать отсюда. Вернуться.

– Ох, Мод, – вздохнула я. – Я тоже застряла здесь. Потому что Питер Кили может направляться как раз сюда.