Ирландское сердце

– Это плачевная история, – вздохнул отец Кевин. – Отец Томас Кейпел был очень популярным священником в Лондоне. У него была масса новообращенных из высшего общества. Получил звание монсеньора. Стал любимцем дам с высокими титулами. И в этом смысле перестарался. От их мужей начали поступать обвинения в… в общем, в недостойном поведении. Томас все обвинения отвергнул, назвав их антикатолической клеветой и заявив, что против него лично ведется целенаправленная кампания. Кто знает? Но кардинал Мэннинг отослал его в Америку. Томас преуменьшает свои ирландские корни. Я подозреваю, что он родился в Ирландии, как и отец Артура. А сам Артур теперь англичанин, и у него достаточно денег, чтобы стать аристократом. Думаю, ничего плохого в этом нет. У Томаса была такая же тяга к величию и знатности. Он видел себя каким-то епископом времен Ренессанса. Временами я думаю, что нам следовало бы снова разрешить священникам жениться. Хорошая жена могла бы приструнить Томаса.

– А где именно в Америке он обитает? – спросила я.

– В Калифорнии, кажется.

– Никогда там не была, – призналась я. – Мой дом – Чикаго.

– Чикаго? – переспросил отец Кевин. – Некоторые из родственников моего отца перебрались туда из Корка.

О нет. В Килгуббине полно тех, кто мог бы выложить ему в письмах все сплетни о Норе Келли.

– Мы потеряли связь с ними еще в прошлом поколении, – сказал отец Кевин.

Я почувствовала, как мои плечи немного расслабились. Впрочем, другие скандалы там уже давно должны были затмить произведенный мной.

Отец Кевин спросил, видела ли я уже их сад, и увлек меня за собой.

Питер со мной так и не заговорил. Я последовала за священником, все еще сжимая в руках кружку с чаем.

Мы присели на лавочку под деревьями в глубине сада.

– Итак, – сказал отец Кевин и замолчал.

Я попыталась отыскать на дне своей чашки последнюю каплю чая.

– Вы выглядели недовольной, когда я упомянул о своих связях в Чикаго.

– О нет, мне кажется, это замечательно. Просто… В настоящее время я не поддерживаю связи с Чикаго.

Я продолжала разглядывать дно своей чашки.

– Ладно, – сказал он после затянувшейся паузы. – И сегодня вы пришли на мессу, чтобы?..

– Ну, я посещала пешие экскурсии профессора Кили и…

– Неужели? Когда он подошел к нам, то сделал вид, что незнаком с вами. Я даже собирался представить вас друг другу, но…

– Видите ли, отче, произошло следующее. Я пыталась нанять профессора Кили, но, по словам Мэй, этим оскорбила его. Мне бы хотелось исправить эту оплошность.

– Что ж, довольно откровенно. Я завидую вашей, американцев, способности сразу переходить к делу. Ирландцы склонны выбирать окольные пути.

– Я ирландка, отче.

– Ну, тогда скажем, что вы воспитывались в другой обстановке. Так какую работу вы предлагали профессору Кили?

– Я всего лишь хотела, чтобы он подробнее рассказал о Париже дамам, которых я вожу по городу.

– Почему?

– Потому что он так много знает, а я показываю лишь те места, где бывают все туристы.

– А они сами хотят больше?

– Этого я не знаю, но, наверно, хотят.

– Это потому, что вы сами хотите больше. Больше, чем просто сидеть в задних рядах этой часовни или осторожно урывать минуты общения с местной ирландской общиной.

– Да, – согласилась я. – Это так.

– Вы одиноки, Онора, верно? – Он назвал меня именем моей бабушки.

– Ну, я, конечно, скучаю по своему дому и по близким, но…

– Я имею в виду, одиноки ли вы сами по себе?

– Если вы спрашиваете, тоскую ли я по женщине, какой была в Чикаго, то нет. Она была… Она… Мне не хотелось бы об этом говорить, отче. Особенно здесь.

– Это уже предмет исповеди? – улыбнулся он мне.

Он улыбнулся! Я не сдержалась и тоже улыбнулась в ответ.

– Наверное, – призналась я. – Только я не видела в этой часовне исповедален.

– Этих кабинок у нас действительно нет, – подтвердил он. – Не могу представить, чтобы Иисус просил людей что-то бормотать в темноте, чтобы простить их грехи. Наш Всевышний так любил природу. «Посмотрите на полевые лилии… Сеятель и его семя… Смотрю на воробья…» Именно притчи помогли святому Патрику завоевать умы ирландцев. Монахи тех древних времен любили ирландский ландшафт, такой суровый и все же такой прекрасный. А теперь к вам, Онора. Думаю, дело было в мужчине.

Я кивнула.

– Который не был вам мужем?

– Я никогда не была замужем.

– Он был мужем кому-то еще?

– Официально нет… Он состоял в отношениях, которые несколько напоминают отношения Кейпела и мадемуазель Шанель. Только у той женщины были деньги.

– Вы любили этого человека?

– Я так думала. И ошиблась. Но уже не могла остановиться. Я не смела никому сказать об этом, а когда попыталась порвать с ним… – Я умолкла.

– Он был жесток с вами? – спросил он.

Я кивнула.

– Вот я и сбежала.

– Молодец, – сказал он.