Ирландское сердце

Мод и Констанция ждали. Они стояли совсем неподвижно, эти две высокие, элегантно одетые женщины. На Мод были узкая длинная темно-красная юбка с перехватом ниже колен и туника, на Констанции – жакет из очень тонкого твида и юбка-клинка. Но при этом они обе ставили себя вне закона.

Констанция опустила свою чашку на библиотечный стол.

– Можете ничего не объяснять. Однако, Нора, вы должны молчать о Питере Кили и отце Кевине.

– Разумеется, – горячо ответила я. – Боже правый, Келли никогда не были доносчиками. Мой дедушка Патрик был фением еще тогда, когда ваши предки конфисковывали урожай у моих предков и выгоняли их с земли…

Мод шагнула в мою сторону.

– Ну и что с того? Мы же для вас по-прежнему представители дворян, которым нельзя доверять?

– Нет, нет. Я не осуждаю вас. Просто… Господи, Мод, я не хочу быть секретным агентом, работающим на Германию, да и вам шпионами быть не следовало бы.

Теперь уже и Мод с громким стуком поставила свою чашку.

– С кем это вы уже успели переговорить? С каким-то англичанином?

– Значит, вы уже предали нас? – вмешалась Констанция. – И Питера Кили заодно. Вы назвали им его имя?

«Нет, они точно помешались», – решила я.

– Ни с кем я не разговаривала, кроме одной француженки, которая убеждена, что Германия вторгнется во Францию. Не знаю, насколько она права, но я определенно не хотела бы им в этом помогать.

Мод внимательно посмотрела на меня.

– Вы понимали бы нас лучше, если бы вам когда-нибудь довелось постоять на ирландской земле и увидеть наступление весны – подснежники и примулы, маленьких ягнят на травке, желтые пятна кустов цветущего дрока, разбросанные по зеленым холмам, – задумчиво сказала она. – Вы бы почувствовали связь, любовь, которая…

Ну все, это окончательно достало меня. Это она будет читать мне лекции?!

– Только не нужно мне ничего рассказывать про любовь к Ирландии, Мод, – вскипела я. – В моих жилах течет ирландская кровь! На сто процентов!

Но Мод покачала головой.

– Кровь течет, только слишком холодная, – сказала она.

– А еще я американка, Мод. И не уверена, что вам понятно, что это означает. Нам нет дела до ваших европейских свар. Я хочу, чтобы Ирландия была свободна. Но при этом не собираюсь допустить, чтобы меня арестовали и депортировали. Возможно, вас не заботит ваша семья, но быть Келли из Бриджпорта кое-что да значит в Чикаго. И я… В общем, я не собираюсь позорить себя или моих близких.

Я покинула библиотеку и через высокие деревянные двери вышла на улицу Ирландцев. Все. Дело сделано. Наконец-то хоть что-то правильное.

Глава 12

Январь, 1914

Итак.

В моей жизни больше не было ни Мод Гонн, ни графини. В тот понедельник я возвратилась к мадам Симон и доложила, что следую ее совету. Она снова завела разговор об Эльзасе и revanche, а я произнесла свою речь под названием «Я – американка». На всякий случай я проверила перевод слова revanche, которое, по-моему, должно было означать реванш, то есть месть. В моем словаре для него было еще одно значение – ответный матч, как в футболе. Господи Иисусе, игра. Все это просто игра. А Мод и Констанция увязли в ней по уши. Что ж, только не я. Это их дело.

Я подозревала, что отец Кевин дал Мод мой адрес, потому что через неделю она постучала ко мне в дверь. На этот раз она была одна. Ни Барри, ни Констанции. У меня мелькнула мысль просто не пустить ее. Но в коридоре было очень холодно, а у меня за спиной пылал очаг, греющий комнату. Мод кашляла, содрогаясь всем телом, и вообще выглядела неважно. Она, конечно, по-прежнему была красива: ее высокие скулы и золотисто-карие глаза никуда не делись. Но она побледнела, исхудала и… не знаю… истощилась.

– Проходите, проходите, – торопливо сказала я и приготовила нам чай.

Мод села у огня и, прихлебывая из моей лучшей фарфоровой чашки, оглянулась по сторонам.

– Выходит, вы едите, спите и отдыхаете в одной и той же комнате?

Ей не удалось скрыть удивление.

– Да.

– У вас очень мило, – сказала она.

– Мне и вправду здесь нравится. И места для меня вполне достаточно, – ответила я. Извиняться перед ней я не собиралась.

Я видела, что Мод готовится начать разговор, и опередила ее:

– Послушайте, Мод. Если вы пришли, чтобы попробовать меня переубедить, то…

Но она перебила меня:

– Я много думала о том, что вы тогда сказали. Что я не понимаю, что значит быть американкой. Вы правы. Я часто восторгаюсь Джоном Куинном. Человек родился в очень скромной семье бог весть где.

– В Огайо, полагаю, – вставила я.

– Да, где-то там. Он даже не вполне уверен, откуда именно из Ирландии приехала туда его семья, тем не менее он едет в Нью-Йорк, пробивается в высшее общество, становится богатым. Зажиточный и культурный человек, несмотря на такое происхождение.

– Мод, он ирландский американец. И таких, как он, миллионы. Например, мой брат Майк, мой кузен Эд, – они выбились в люди самостоятельно и гордятся, что они ирландцы.

Она снова зашлась кашлем.

– Вы обращались к доктору, Мод?

– А, это все моя грудь. Старая проблема. Пройдет, – сказала она.

– Что ж, тогда спасибо, что заглянули ко мне.

Я протянула руку за ее пустой чашкой.