Ирния и Вирдис. Тетралогия (СИ)

– Терпение, – проворчал король Илген. – Мы еще дойдем до Транерта – победителя. Сначала я должен рассказать тебе, что произошло на батарее. Потому что Вирдис бросил на нее все свои силы. Она ему что кость в горле оказалась. Очень удобная была высота. Кто владеет, тот и король. Так вот, на тот момент королем был граф Лэрис. Он раз за разом отбивал вражеские атаки, продолжал вести огонь по правому флангу и ждал его величество Транерта. Ждал, когда протрубят трубы и конница резерва ринется в атаку. А его величество ругался со мной и генералом Кланденом, требуя немедленно отступать. Потом генерала ранило, и я остался с королем один на один. И не сумел настоять на своем. Тем временем за третью гвардейскую взялись всерьез. Вирдис бросил туда свою гвардию. Когда граф Лэрис увидел, какие силы на них идут, приказал больше не стрелять в сторону наступающего неприятеля. Весь свой огонь они сосредоточили на правом фланге, надеясь, что хоть в последний момент… они вели огонь по правому флангу даже тогда, когда враги уже ворвались на батарею, одни отбивались – другие стреляли. Они погибли все.

– Все? – тихо переспросил принц.

– Все, кроме графа Лэриса, – ответил король. – Рядом с ним взорвалось орудие. Каким – то чудом его не разнесло на клочки, он остался жив, но потерял сознание. Когда он пришел в себя, никого из его роты уже не было в живых. Граф Лэрис был ранен столько раз, что лишь исключительное искусство моего личного лекаря спасло ему жизнь. Но это случилось потом. Сильно потом. А тогда… Вирдис занимал отвоеванную высоту, а граф Лэрис брел к нашим позициям. Каким чудом его никто не заметил, одни Боги знают. Впрочем, чудес в тот день было предостаточно. Они словно из дырявого мешка просыпались. Так что он дошел. Дошел и предстал перед моим братом и мной. Мы все еще спорили. Я считал, что это последняя возможность вырвать победу, а его величество Транерт – что это последний шанс увести войска. Я был всего лишь принц, а он – король. Мне не удавалось его переспорить. И тут явился граф Лэрис. Он уже не владел высотой и в еще меньшей степени владел собой, но, вероятно, все еще чувствовал себя королем. А за спиной у него была мертвая рота. Рота, которой пообещали, что ее поддержат. Рота, которая умерла, надеясь на помощь. Умерла зря. Он сказал моему брату то, на что не осмелился я…

Голос короля Илгена предательски дрогнул, и его величество замолчал.

– Что же он сказал? – почти шепотом осведомился принц Ильтар.

– Он назвал его трусом, недостойным памяти предков.

Принц потрясение прикрыл рот ладонью.

– Он пришел оттуда… оттуда, где кровь и смерть… где изорванные на части тела… он сам был кровью, смертью и изорванными телами… а мы стояли на холме, в безопасности… он пришел и, посмотрев в глаза своему королю, назвал его трусом. Он так это сказал… тогда я возненавидел его за это!

– Разве… он был не прав?

– Я долго ненавидел графа Лэриса, ведь он отнял у меня любимого брата, – ответил король.

– Отнял? – переспросил принц. – Разве дядюшка не погиб, возглавляя атаку?

– Именно так он и погиб. Возглавляя атаку. Атаку, в которую его послал граф Лэрис. Король… Его настолько оскорбило и разгневало то, что сказал граф Лэрис, что он, себя не помня, бросился в бой. В ту самую знаменитую атаку. Она – то и привела к победе. Правый фланг врага все еще был смят, и наш резерв, воодушевленный мужеством своего короля, разнес в клочья и его, и центр. Вот тут и впрямь все так, как в истории. Король Транерт верхом на гнедом жеребце, и все такое.

Вот только историкам неведомо, что слагаемыми победы были трусость и гнев. А потом… какой – то умирающий вирдисский пехотинец застрелил его величество Транерта из ружья. Так я перестал быть принцем и окончательно возненавидел графа Лэриса. Я решил казнить его. Нет, сначала мне хотелось его просто убить. Задушить голыми руками. Видят Боги, если бы он хотел жить, я бы так и сделал! Но граф Лэрис не хотел жить. Он хотел умереть. Умереть, чтобы соединиться со своими… со своей проклятой погибшей ротой. Я не собирался оказывать этому мерзавцу такой услуги. Раз он хотел умереть, значит, должен был жить. Должен был хотеть жить.

Я решил, что казню его не раньше, чем он захочет… Все оказалось не так. И мне до сих пор стыдно за себя того. Я стыжусь своих чувств, своих мыслей… это из – за меня король Эттон избежал тогда плена. Если бы я приказал продолжать преследование, вместо того чтобы предаваться горю и гневу… Но я продолжал убиваться по погибшему брату и обвинять графа Лэриса во всех смертных грехах. Не знаю, что бы я натворил, если бы не генерал Кланден. Он пришел в себя и вправил мне мозги. Если бы он очнулся раньше, я не успел бы наделать столько глупостей, но он и впрямь был серьезно ранен…

Король вздохнул.