Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ

Складываются ли преступные уклады, однако, в понятие преступного государства? Русское легкомыслие, не задумываясь, брякнет: «Конечно!» – не ожидая от самообвинения больших последствий. Зато при смене режима оно тут же запутается, какие организации считать легитимными, а какие нет – и рухнет во власть старых связей­.

Насилие как услуга

Очевидная трудность понимания насилия в Системе РФ. Насилие в слабой дозировке настолько присуще Системе, что это делает его чем-то домашним, привычным. Его нельзя предсказать, его трудно рационализовать и истолковать. Оно самоценно и выступает как конечная услуга Системы – то как товар ее, то как дизайн товара.

• Политические убийства на улицах дизайнерски чужды вкусу питерской команды Кремля, что, вероятно, повышает их интерес к экспериментам с ядами

Моральное онемение как реакция на насилие позволяет сосуществовать с ним, не замечая. Насилие прячется на виду у всех, ничего особо не требуя и заранее не предупреждая. Говорят, с кем-то что-то стряслось? Увы, но часто случается, – чего не бывает! Еще один вариант массовой сделки: такая оценка насилия и человеческой боли, при которой значение ее занижено и та выглядит неважной. Важно лишь выживание любой ценой.

Выживание не является стабильным состоянием. Это режим, мерцающий у последней черты, ясной лишь выживающему. В состав угроз выживанию могут входить вещи, грозящие не физическому существованию, но базовому самоуважению человека, его чувству достоинства.

Упрощение работы себе как ценность. Гедонистическое насилие

В рамках консенсуса выживания при восприятии людей как остаточной массы выживших упрощение деловых задач стало ценностью и обросло множеством аппаратных девайсов. Один из них – пытка ради экономии: «палочная система» полицейской отчетности с ее пыточным сопровождением. За эксцессами судебно-следственного насилия часто нет и злой воли. Теневой гедонизм объединяет жертв с палачами общим намерением выжить за чужой счет.

Денди Путин и насилие

Россия не только империя штрафов, она еще ироническая империя. Не требуя от тебя идейности и не пытаясь перевоспитать, как Советы, российская власть действует, будто сама эволюция, равно бесчувственная к выжившим и невыжившим. Критерий гуманности в государственном аппарате не воспринимают всерьез, и Путин первый подает в том пример.

Внутри путинских ролей модератора и арбитра у него есть подфункция: Путин подбирает места для насилия и, вводя в государственно приемлемые берега, делает его уместным. Путин дозирует насилие. Эта его функция незаменима в кругу людей, которые не видят нужды в ограничениях, да и в человечности вообще. Но это же дает Путину убежденность в своем праве на радикальное насилие.

Вернемся к стратегии «маски безумца»: она бесполезна, если не демонстративна. Напугать стратегического противника может только его догадка о том, что партнер действительно не в себе и может применить несоразмерные средства себе в ущерб.

Средством для этого является демонстрация неподдельной мстительности. Месть иррациональна и, как правило, контрпродуктивна в политике. Симулировать ее зато легче и безопаснее, чем безумие. К тому же в российской Системе месть не является чем-то неслыханным. Власти в РФ практикуют мстительный ресентимент во внутренней и внешней политике – тем убедительнее выглядит их педалирование этого аффекта.

• Откровенно непрактичная безудержная мстительность – новейший атрибут Системы, отличающий ее от послесталинских режимов власти

§ 4. Неотнятое как собственность Неокапиталистическая экономика РФ против частной собственности

Частная собственность в РФ юридически признана, но доступ собственника к его собственности условен и эксклюзивен. Частная собственность как бесспорное право гражданина отсутствует, здесь это привилегия – ее дают и/или отнимают.

Сектор государственной собственности обширен. В него открыт допуск пользователям, входящим в премиальные клубы (при Дворе или при губернаторах). Собственность жителей страны Центр рассматривает как свои неотъемлемые ресурсы. Обосновано это заботой о населении: чтобы распределять жизненно важные людям ресурсы, надо ими бесспорно обладать. Эту софистическую формулу в РФ воспринимают как обоснование при захвате чужой собственности.

В «нулевые», когда уходит собственник, его заменяет порученец-распорядитель. Региональные власти выводятся с центра игрового поля. Компенсацией для них станет техническая простота получения средств от Москвы сравнительно с прежним добыванием их из местного населения. Но собственность населению не вернут.