Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ

Тому, кто знает прошлое Системы РФ, видна слабость выстроенных ею ансамблей: речь о нестабильной, а главное, случайной временнóй капсуле, ищущей равновесия вопреки аномальной подвижности. Искаженное восприятие времени устойчиво лишь внутри неустойчивого поля. Выйдя из-под его магии – или очарования, как хотите, – наткнетесь на тяжко выживающий биоценоз обитателей тектонической зоны. Его существо, сформировавшееся спонтанно, я пытался здесь показать.

Но что характернее для российской Системы – устрашающая тектоника или ее увертливость, верткость?

Первая законченная форма Системы РФ возникла в эпоху курса стабильности – она же управляемая демократия или деполитизация 2000-х годов. Следующее затем военно-экспансионистское десятилетие – эпоха той же Системы в другой фазе. Для простоты я именую ее фазой политизации, или фазой путинско-постпутинского транзита.

В этой второй фазе Система вошла в резонанс с новой тектоникой глобализации 2010-х, на которую отвечает своими резкими действиями и эскалациями. В стране это время спазмов антимодерна, санкционированных пыток и политических убийств. Удаленного наблюдателя Система РФ потешает, как незадачливый антизападный тролль, хулиганящий себе в ущерб. Напрашиваются два вывода.

Во-первых, Россия превращается в изолят – гигантское глобальное исключение, объект ненависти и расизации со стороны чужих ей народов. Во-вторых, это фаза борьбы за последнюю милю путинского транзита – борьбы, которая вводит Систему в финальное состояние. Но финальное состояние – не коллапс. Последний вообще кажется маловероятным. Речь о прохождении Системой точки ее собственной сингулярности. С перспективой превращения далее в устойчивую, глобально признанную форму государственного бытования Северной Евразии – чего сегодня, увы, никто не в силах вообразить.

Время в Системе: пережидание плохих времен

Все свои двадцать пять лет новая Россия чего-то ждала, пережидая трудные времена. Еще в начале, в 1992 году, ее первый президент заявил: подождем еще год, и экономика заработает. Затем дожидались конца Верховного Совета России, якобы вредящего реформам. Конца операции по восстановлению конституционного порядка в Чечне. Затем – исхода президентских выборов 1996 года и т. д. Ожидали предоставления западных кредитов, а затем отсрочек выплаты процентов по ним. Ожидали, когда, наконец, реформы заработают.

Со временем пришла догадка, что выжидание и было жизнью. Система не выжидает – она так живет. Вечно твердя об «угрозах», власть никогда не предвидела серьезных ударов, а пропущенный удар не анализировала. Промежутки между стрессами набиты пропагандой величия и пустой болтовней об устоях. На что сильнее реагирует Система – на стресс как таковой, на внешний удар по себе или на паузу между ударами? Паузу здесь трактуют как передышку, как временное решение проблемы – почти как успех. Кремль не знает иных решений, кроме временных, и другой стабильности, кроме спорной и ненадежной.

Те, кто однажды выжил, склонны думать, что выживут еще и еще раз.

• Преуспеть в Системе – значит переждать и, дождавшись лучших времен, существовать далее. Успех уже в том, что РФ вообще существует как государственность

Сила и слабость Системы в неопределенности ее будущих ходов. Чтобы действовать, не опираясь на знания, Система всякий раз должна оказаться в месте, не опознаваемом для противника. Но этого можно добиться лишь в случае, если место неизвестно и ей самой: среди «сирийских туркманов – кто их знал, что они там есть?» (В. Путин).

В нашей логике действия врага можно стратегически обмануть, только ничего не планируя заранее.

Система РФ – монетизация выжидательности

Годы нефтяной бонанзы сформировали навык выжидания успеха.

Успехом было уже то, что ты выжил и уцелел в 1990-х. Затем преуспел еще раз, используя связи эры стабильности. Система запрещала добиваться улучшений: не требуй, а жди. Принцип выжидания достиг апогея в кудринской политике резервирования. Благоразумная мера стерилизации сырьевых доходов дала в руки власти арсенал абсолютного оружия – глобальную финансовую власть. Власть легко тратить в любой момент, для решения любой задачи.

Всякий момент в политике отсрочек – неподходящий момент. Нечто назначают, затем переносят, и при переносе оно попадает в поле новых неожиданных неудобств – как пенсионная реформа, которую всё сдвигали, пока не наложилась на президентские выборы, – и ее снова отсрочили.

Отсрочки – главное, на что рассчитывают бывшие бенефициары. Мысль об отсрочках рождает мечту лентяя: что если так, отсрочка за отсрочкой, дождаться конца режима и прихода того, кто спасет от Путина?

Ручное управление политическим временем. Снятие сдерживающих ограничений