Иржик Рыболов, или Рыцарь Серебряной пряжки

За углом оказалась ещё одна дверь и, едва Катаржина дёрнула витую верёвку звонка, где-то в глубине дома отозвался колокольчик. Дверь почти сразу открылась. На пороге их встречала немолодая женщина в строгом синем платье и белоснежном крахмальном фартуке. Это и была здешняя экономка пани Гарджина. Пани Гарджина ободряюще улыбнулась, пригласила войти в дом и провела в комнату, которую назвала малой приёмной. Широкое окно, глядевшее на улицу, было занавешено плотной шторой, зато окно в сад было настежь распахнуто и оттуда доносился птичий свист и грай. На стенах висели изображения людей в чуднОй одежде, животных, каких нет и в графском зверинце, географические карты, испещрённые надписями с названиями стран, городов, рек и морей. Иржик глаз не мог отвести от самой большой, в углу которой красовалась острая восьмиконечная звезда. Когда-то учитель в городской школе показывал им такую и сказал, что называется она розой ветров и что у всех морских капитанов непременно есть карта с таким знаком. Мальчишке словно пахнул в лицо ветер дальних странствий, он видел себя стоящим на палубе пиратского фрегата и ощущал солёные брызги на губах. Он не слышал, что говорила пани Гарджина и очнулся лишь когда мать дёрнула его за рукав, усадив рядом с собой.

Пани Гарджина налила всем из пузатого кувшинчика что-то золотисто-жёлтое, пахнущее лимоном и корицей.

– Угощайтесь, – в такой жаркий день ничего лучше холодного лимонада и придумать нельзя.

Опасливо взяв в руки хрупкие и наверное очень дорогие стаканы, гости церемонно, словно на приёме в ратуше, пригубили «господский» напиток.

– Жаль, конечно, что господин аптекарь вынужден был срочно уехать по делам, но вы можете не волноваться – я успела с ним обо всём переговорить. Он согласен взять Вашего сына на испытание. Если паренёк окажется толковым, если проявит к работе интерес, лучшего ремесла и искать не надо.

Сейчас я позову Берджика, он ровесник Вашего мальчугана, было бы совсем неплохо им подружиться, тем более, что жить они будут в одной комнате.

Берджик, где ты там! Берджик!

На зов в комнату вошёл смуглый тощий паренёк, большеротый, кареглазый. Непослушные лохмы цвета спелого каштана выбивались из-под кипельно-белой шапочки. Чистая белая рубашка с закатанными рукавами, короткие коричневые штаны, белоснежные чулки и мягкие чёрные туфли – барчук да и только Но грубого льна фартук до колен, покрытий разноцветными застиранными пятнами, но руки в мозолях и царапинах… – э, нет, этот парень кто угодно, только не барчук и, уж точно, не бездельник.

– Берджик у нас уже чуть не год, поэтому всё двери и щели в доме ему знакомы. Думаю, вы прекрасно споётесь.

Мать обняла Иржика, крепко к себе прижала.

– Да не переживайте так, пани Катаржина, сегодня же к вечеру, он сбегает домой и сам перед вами отчитается.

– Идём за мной, не отставай! – Берджик стал подниматься по крутой слегка поскрипывающей под ногами лестнице. Пройдя длинным коридором, он распахнул одну из дверей:

– Залетай! Ничего комнатушка?

– Здорово! – Комнатка оказалась небольшой но очень уютной. Вдоль стен стояли две аккуратно застеленные деревянные кровати. Окно с широким белым подоконником выходило в сад. У двери в простенке притулился двустворчатый шкафчик, а ближе к окну – квадратный стол, покрытый льняной скатёркой. На столе и на двух стульях были разложены толстенные книги.

– Ещё бы не здорово! Мы тобою теперь во как заживём! – а то мне вечерами и потрепаться не с кем. Тебя Иржиком зовут? А я Берджик. Ну, да ты слыхал. Эта кровать моя, – он плюхнулся на постель и мигом вскочил, – а это – твоя.

– А книжки чьи?

– Здешние. Что, читать любишь?

– Спрашиваешь! Про пиратов, про привидения, про чудищ морских!

– Про пиратов и я не откажусь, только эти книженции покруче будут – если в любую из них без подготовки нос сунуть, мозги вмиг сварятся. Да хоть от одной латыни. А их ведь не только прочесть надо, но и наизусть выучить.

– Ничего себе! И ты что, всё это выучил?

– Пока не очень – больно меня от латыни в сон клонит. Как книгу в руки возьму, так глаза и слипаются, хоть распорки ставь.

А ты что стоишь, рот раскрыл, я болтать и до ночи могу, Узелок свой на стул положи, никто не тронет. Одежда в шкафу – вот рубашка, вот штаны, думаю, всё тебе будет по росту, пани Гарджина, небось, твою мать обо всём расспросила. А вот туфли подойдут ли, не знаю. Свои башмаки оставь у порога. Рубашку и штаны на эту полку клади, только комом не бросай.

Руки помой вот над этим тазом, я полью. Знаю, что перед тем, как сюда идти мать тебя надраила до скрипа, но так уж положено.

Коричневые короткие штаны и белая рубашка сели, будто их на Иржика шили. И даже туфли оказались точно по ноге. Берджик помог повязать фартук и спрятать выцветшие от солнца вихры под крахмальную шапочку.

– Оделся, копуша? Тогда пошли с народом знакомиться.

Они спустились всё по той же поскрипывающей под ногами лестнице. На сердце у Иржика было беспокойно – как-то его примут на новом месте?