Исаак Дунаевский. Красный Моцарт

Вряд ли тихий еврейский юноша, склонный «драться» больше языком и умом, нежели кулаками, стоящий на пороге самых важных перемен в своей жизни, мог хотеть идти в армию. 1921 год для Исаака — год перелома. Женитьба, новые перспективы, а главное — путь сочинителя, тот путь, который требует почтения и полной самоотдачи. Изменить ему? Невозможно, невообразимо. Да и как творческая личность, по масштабу соизмеримая с Исааком Дунаевским, могла относиться к этому? Пример Сергея Есенина показывает, как зрелый художник может отнестись к тому, что его призовут в Красную армию. «Из всей литературы, — писал Анатолий Мариенгоф, — наименее по душе нам была литература военного комиссариата». Вся надежда была только на освободительные, открепительные бумажки. В те времена их давали особые правительственные учреждения.

С 1921 года, как только ввели всеобщую воинскую повинность, военные комиссариаты во всех городах России стали устраивать облавы на тех, кто подлежал призыву. Исаак не был исключением. И была еще одна причина, почему он не хотел идти в армию и о которой он деликатно умолчит в официальной анкете. Его любовь и женитьба, на которую он пошел сгоряча, по пылкости характера, приняв свою страсть за высокое чувство.

Мария Павловна Швецова — официальная, граждански зарегистрированная любовь Исаака из Харькова, — сколько добра ты сделала родине, что забрала у нее двадцатилетнего юношу и лишила его на время силы мысли, дав ему силу любви. Именно так все и было. Есть несколько версий относительно времени заключения этого брака.

По мнению Евгения Дунаевского, этот брак был чрезвычайно непродолжительным. Исаак еще учился в университете, когда женился. О нем точно известно, что избранницу молодого Исаака звали Мария Павловна. У него еще не зажила рана от роковой встречи с Верой Леонидовной Юреневой. Ему казалось, что мир без любви невозможен. И вот тут-то подвернулась, буквально подвернулась, прекрасноокая Мария Швецова, постскриптум любовного ожога после Юреневой. Его новая избранница хотела стать актрисой. У них мог быть ребенок, и его надо было бы чем-то кормить. А в театре денег платили мало.

Вот две версии возможных таинственных личных обстоятельств, которые заставили Исаака уйти от Синельникова. Существовал только один способ избежать армии — стать государственным служащим, и не просто служащим, а важной персоной, служащим народного комиссариата, и Исаак им становится. В те годы в Харькове было несколько комиссариатов, которые могли предоставить такую отсрочку. Наиболее мирным и респектабельным, если так можно выразиться, был Народный комиссариат внешней торговли на Украине. Некоторые из его школьных товарищей там уже служили и могли составить ему протекцию. Исаак, без сомнения, обратился к ним и вскоре устроился на свою первую и последнюю чиновничью службу с рабочим графиком с десяти до девятнадцати часов и перерывом на обед.

Молодой композитор круто меняет профессию и становится секретарем-корреспондентом Наркомвнешторга на Украине. Секретарь-корреспондент — человек, который пишет и получает письма. Молодой Дунаевский работал в экспортном отделе.

Наверное, у секретаря Исаака было одно неоспоримое достоинство — он очень ловко строчил по клавишам пишущей машинки. Со стороны могло показаться, что он исполняет какую-то вдохновенную фортепианную пьесу: польку или фокстрот. Позже преуспевающий Дунаевский назовет этот эпизод «забавным».

Он ходил в сорочке, застегнутой на все пуговицы под горло, под мышкой у него торчал портфель, в голове звучали мелодии, а дома ждала прекрасная Мария Павловна. Сколько грязных конвертов облизал своим языком композитор из Харькова, чтобы наглухо заклеить бумажный пакетик и сделать его непроницаемым для вражеских глаз? Надо сказать, что теснота мелкочиновничьего кабинета сначала поразила, а затем обрадовала молодого Исаака. В ней не было месту роялю. Везде стояли столы, заваленные бумагами, и каждый входящий говорил сдержанно:

— Здрасьте, товарищ!

— Здрасьте, товарищ, — одними глазами отвечал Исаак.

Жизнь в маленьком отделе по отправке писем во все концы республик и областей Советской России бурлила. Еще в диковинку было выводить свой новый титул: секретарь-корреспондент, подписывая бумаги с перечислением мешков с крупой и десятков яиц, посланных в Киев. К тому же Исаак обзавелся скрипящими сапогами. Жизнь со скрипом входила и уходила из маленькой комнаты на Приречной вместе с мешками писем. Исааку приходилось самому дотаскивать их до своего кабинетика, где вместе с ним сидели еще три революционно настроенных молодых человека, которые отсылали груду писем по городам и весям с перечислением посланных гвоздей и шурупов.