Исчезающая лестница

На улице горное утро хлестнуло по лицу сырым ветром и дождем. Не проливным, но холодным и стойким. Небо потеряло всякий цвет, даже яркие деревья и те потускнели. День, изъятый из жизни. Дождь помог ей пригладить растрепанные волосы, от влаги куртка тут же выпрямилась и приняла обычный вид. Стиви зашагала от базы творчества. Подойдя к лужайке перед Гранд-Хаусом, она увидела несколько полицейских машин и минивэнов, хотя они и не особо бросались в глаза.

– Привет! – окликнул кто-то ее.

Стиви повернулась и увидела, что за ней по дорожке идет Мэрис. На девушке были просторная черная меховая куртка, черные колготки и красные ботинки. Она съежилась под большим зонтом – сверху черным, но снизу с узором неба и облаков. Алая помада девушки была самым ярким пятном на много миль вокруг.

Стиви остановилась и подождала ее, хотя дождь набирал обороты. Подойдя к ней, Мэрис наклонила в ее сторону зонт, пытаясь быть полезной, но дотянулась лишь краешком и сделала только хуже.

– Как ты? – спросила Мэрис.

Стиви пожала плечами.

– Какой ужас, охренеть можно, – сказала Мэрис, извлекая из глубин своей меховой куртки электронную сигарету, – поверить не могу… хотя… нет, думаю, все же могу.

Ее слова самым замечательным образом обобщали то, с чем они столкнулись. Ты не можешь поверить только до тех пор, пока не начинаешь верить. А потом просто веришь, и все.

По правде говоря, у Стиви не было желания прохаживаться с Мэрис. Их ничто особо не связывало. Но если честно, то та была единственной, кто взаправду горевал из-за смерти Хейза. Они недолго были вместе (да и пара из них была не ахти какая), но она о нем заботилась. Кроме того, Мэрис дружила с Элли – они обе были творческие натуры – и поэтому заслуживала некоторой симпатии.

– Мы совсем немного поговорили после твоего возвращения, – сказала она, – и сейчас… Я даже не знаю. Может, всю эту лавочку теперь вообще прикроют? Но ведь такое нельзя допустить, правда? Ты знаешь, что на самом деле случилось? Как она туда попала?

Стиви покачала головой.

– Мне кажется, они с Хейзом облазили много тоннелей, – продолжала Мэрис, – у них было множество общих тайн. Ты… Ты правда думаешь, это сделала Элли? Я имею в виду: убила Хейза? Только честно? Раньше мне казалось, что ты ошибаешься, но теперь…

Вот, значит, как обстоит дело. Ее выводы доморощенного детектива поначалу казались притянутыми за уши, но лишь пока Элли не сбежала и не пряталась в тоннеле, пока не умерла. Но когда Стиви повернулась и посмотрела на Гранд-Хаус, теперь высившийся мрачной массой на мрачном небе, ее уверенность тут же дала течь. Может, причиной тому была вера Дэвида в Элли. А может, чувство вины.

Когда Стиви оглядывала окрестный пейзаж, ее взгляд за что-то зацепился. Она не могла сказать, что это было, но линии не складывались в привычную картинку.

Мэрис все еще ждала от нее ответа.

– Я знаю только про сценарий, – сказала Стиви, – что она писала «Конец всего». А потом взяла его компьютер.

Мэрис пыхнула сигаретой и выпустила струю дыма.

– Если она действительно убила Хейза и умерла в том тоннеле, – сказала она, – то это хорошо.

Ее слова прозвучали как-то немилосердно. В действительности совсем даже немилосердно. Но, с другой стороны, в них была и какая-то основательность.

У Стиви зазвонил телефон. Она вытащила его и увидела незнакомый номер, ставший за все утро первым дурным знаком.

– Давай поговорим потом, – сказала она Мэрис и отошла на пару шагов к портику, чтобы ответить на звонок.

– Прости, что звоню в такой час, – произнес знакомый голос, – знаю, у вас ночью возникли кое-какие проблемы.

Сенатор Кинг словно говорил из какого-то холла, окруженный множеством тараторящих людей.

– Нашли Элемент Уокер, – продолжал он, – причем, если я правильно понял, нашел ее Дэвид. Так?

– Да, – ответила Стиви, удивляясь, что ее не затрясло от звуков его голоса.

– Ясно, – сказал он, – полагаю, это дает ответ на вопрос о том, куда она девалась. Печально, конечно же. Ужас. Бедная девочка.

Горести в голосе Эдварда Кинга по поводу умершей Элли было не больше, чем у человека, уронившего на землю недоеденный пончик. Стиви ждала. Дэвид, очевидно, позвонил отцу. Как бы там ни было, она могла с этим что-то сделать и молчать не собиралась. Выплеснуть весь гнев, смятение, все, что накопилось. Самое время. Это будет здорово. Со школой придется распрощаться, зато…

– Как, на твой взгляд, он это воспринял? – спросил Эдвард Кинг. – Обнаружить труп – это… Как он выглядел? Мне он ни за что ничего не скажет, поэтому я вынужден спрашивать у других.

Такого вопроса она от него не ожидала.

– Расстроился, – прозвучал ее ответ.

– Ну что ж, это, по крайней мере, нормально. Даже хорошо. Ему, должно быть, намного лучше. Думаю, ты независимо от характера твоих действий и поступков оказываешь на него очень положительное влияние. Я прослежу, чтобы твоим родителям сегодня позвонили и сгладили ситуацию, чем бы она ни закончилась. По сути, если подумать, это означает, что поводов для тревог стало меньше. Ладно. Я тебе еще позвоню.

С этими словами он дал отбой.