Исчезающая в бездне

– Я… я… – Мне хотелось скорее сбежать оттуда. Это было невыносимо. Я не хотела, чтобы мне напоминали о том, что происходит после смерти. Я не хотела знать о горе Марсы, когда я с трудом могла справиться со своим собственным горем.

– У меня два сына, – сказала Марса. – И дочка, – вздохнула она, закрыв глаза. – Точнее говоря, у меня была дочка.

Мне стало плохо, плохо от того, что я здесь. От осознания того, что Элизия скоро снова умрет. От вида костей, которые напомнили мне, во что мы все превратимся, когда придет наш черед. Но у Элизии еще оставалось время до завтра.

Закрыв рот рукой, я начала пятиться в сторону двери.

– Не надо было этого делать, – произнесла я.

– Да, это точно, – ответила она. – Видишь ли, она родилась в нарушение закона. – Я не хотела знать подробности, но все же остановилась, чтобы послушать. – Мне не хотелось покидать Эквинокс или делать аборт. – Она подняла оброненную мною игрушку и погладила ее за ушко. – Я думала, что смогу спрятать ее от всех.

Я затаила дыхание, почувствовав, как в воздухе витают сожаление и тоска.

– У меня начались преждевременные роды, а я не могла обратиться к врачам. – Она покачала головой. – Я родила ее в этой самой комнате.

У меня перехватило дыхание, я не могла себе этого представить.

– Она прожила всего несколько недель, – печально улыбнулась Марса. – Ее легкие не выдержали такого количества соли в воздухе.

– Соль в легких, – сказала я с пониманием. Новорожденные и пожилые чаще всего были подвержены этой болезни. Их ослабленные легкие не могли справиться с насыщенным солью воздухом, которым приходилось дышать. – Примите мои соболезнования, Марса.

– Спасибо. – Она встала и направилась в сторону спальни.

Я не знала, вернется ли она, поэтому замерла, размышляя, как лучше поступить. Но вскоре старушка вернулась, неся в руках сундук.

– Прости меня, – сказала Марса. – Я не должна была тебя обманывать.

Мне захотелось выхватить сундук у нее из рук, но, увидев ее лицо, я остановилась. Эта женщина так же сильно горевала по дочке, как я по своим родителям и Элизии.

– Я никому не скажу про вашу малышку, – заверила я ее. – Даю вам слово.

Она улыбнулась, обнажив дырки на месте отсутствующих зубов.

– Я в этом не сомневаюсь. Каждому из нас нужно чувствовать связь с любимыми людьми. В этом сундуке твоя связь с ними.

Я осторожно взяла его из ее рук и открыла украшенную драгоценными камнями крышку. Затем пошарила рукой внутри и нашла потайное отделение. На стенке рядом с петлями был небольшой паз. Я нажала на него, обшивка упала вниз, и из-под нее выпал небольшой мешочек. Я едва не вскрикнула от радости.

Я быстренько сунула мешок в карман и вернула сундук старушке.

– Благодарю вас, Марса.

– Ты уверена, что не хочешь оставить его себе?

Но я видела, каким взглядом она провожала камни, которые были на крышке сундука. Ей он был дороже, чем мне.

Теперь, заполучив карту, я могла безболезненно с ним расстаться.

Я поспешила к Элизии, держа в руках точные данные о том, где наши родители.

А что, если они все же умерли в ту ночь, и эта карта принесет нам только горе? Может, есть какое-то другое объяснение тому, что Элизия обнаружила мамино ожерелье и папин эхопорт?

– Ну что? Нашла? – Элизия поспешно вышла из темноты.

– Да. – Я протянула ей мешочек. Она схватилась за него, будто от этого зависела ее жизнь. Видимо, она впервые подобралась так близко к ответу на мучивший ее вопрос.

– Марса без вопросов отдала тебе сундук? – спросила она.

– В принципе да.

Я не хотела вдаваться в подробности относительно того, что видела в доме у Марсы. У меня внутри все переворачивалось при мысли о том, что она родила дочь, а затем слушала ее затрудненное дыхание и не могла обратиться за помощью. Она так любила свою девочку, что не смогла расстаться с ней даже после того, как та умерла.

Я взглянула на Элизию. Мне ли не знать, что она чувствовала.

После той трагедии старушка, видимо, совсем лишилась рассудка и теперь собирала камни, чтобы заполнить пустоту в душе. Мне бы хотелось как-то ее утешить, но прошло уже столько лет. Что тут скажешь? Все равно ее малышка не выжила бы. Врачи до сих пор не нашли лекарство от скопления соли в легких.

Интересно, хотела бы Марса провести рядом с дочкой еще двадцать четыре часа, если бы у нее была такая возможность?

– Ты еще не смотрела? – спросила Элизия, держа в руках мешок.

– Нет, я хотела сделать это вместе с тобой.

Она сжала мне руку, а затем быстро ослабила завязки.

Как она и говорила, внутри лежало мамино ожерелье и папин эхопорт. Мы изо всех сил вглядывались в темный экран. В мгновение ока мы снова мысленно вернулись в детство, вспомнив, как подстрекали друг друга дотронуться до папиного эхопорта. Элизия поспешила убрать его в карман. Затем она вытащила из мешочка лист сложенной бумаги. Карта. Сестра повертела ее в руках.

– Не хочешь развернуть? – спросила я.