Исчезающая в бездне

Я ошибся. Динамика этой лодки отличалась от вездехода. Ничто не привязывало меня к поверхности океана. И мне это нравилось.

Я перевел акселератор в нужное положение и помчался по волнам.

Не успел я опомниться, как на горизонте уже замаячил катер сестер Алерин.

– Что дальше? – спрашивал я себя. Ты готов сдать Элизию врачам, чтобы они ее умертвили?

Эта девушка уже один раз умерла, но это была совсем другая история, чем с Каленом. В этом не было моей вины. Элизия должна была провести все двадцать четыре часа на Палиндромене, дав своей сестре высказать все, что у нее наболело, а затем вернуться в резервуар, и больше ничего. Это не должно было вылиться в такие муки. Вот одна из причин, почему смотрители просили клиентов скрывать правду от оживших. Мысль о том, что они снова умрут, стала бы мучением для них.

Я отогнал прочь эти мысли и прибавил скорость. Взревевший мотор рассеял мои последние сомнения. Сейчас главное – вернуть Элизию на Палиндромену. Остальное от меня не зависит.

А как же ее сестра?

Что ж, я не хотел об этом думать. Я не виноват в том, что Темпесте придется несладко. Если бы она не устроила побег сестры из Палиндромены, ничего бы не было.

Приблизившись к их катеру, я поклялся Подводным богам, Прежним богам и всем, кто был там, на дне, что я непременно вернусь на Палиндромену с Элизией. А затем снова буду жить в тиши своего подземелья.

Рэя не выгонят с работы, и мне ничего не будет.

Побуду эгоистом. В последний раз.

Глава двадцать шестая Темпеста

Счетчик запущен: осталось 15 часов 45 минут

Понедельник, 20:15

Мы сразу поняли, что нас преследуют, как только миновали Сторожевую башню. Даже в грозу мы услышали рев мотора на лодке, следующей за нами. Но их судно было не таким, как наше.

Рэйлан скоро узнает, как быстро плавает «Рассвет».

Наш катер подпрыгнул над темной водой и на всех парах вышел в открытый океан.

– Ха-ха! – засмеялась я, поняв, что преследующее нас судно осталось далеко позади. Я обняла Элизию за плечи. – Мама с папой были правы насчет этого катера. Нет никого быстрее нас!

Она робко улыбнулась, а затем напомнила мне, что рано говорить о родителях. Мы ведь точно не знали, живы они или нет.

Я повернулась к панели приборов, чтобы удостовериться, что ввела верные координаты, указанные на карте, а затем направила катер по лунной дорожке.

Ночь выдалась тихой, и мы наконец-то вышли за пределы грозового фронта. На небе сияли звезды, они были похожи на косяк маленьких огненных рыбок, собравшихся вместе.

Элизия устроилась на корме, опустив руку в воду. После всего, что ей пришлось пережить, она по-прежнему хотела почувствовать связь с водой.

– Не боишься ее? – спросила я.

Она посмотрела на меня, и ее лицо погрустнело.

– Ты о смерти?

Я изо всех сил замотала головой. Мне совсем не хотелось говорить о смерти, тем более о ее смерти.

– Не боишься воды?

Она пожала плечами.

– Я не помню, как тонула. В моей памяти не осталось картин того, что я была напугана или осознавала, что скоро умру, захлебнувшись в воде. Я с детства была окружена океаном. Вода у нас в крови, разве я могла ее бояться?

От разговоров об утоплении мне стало дурно. Я поспешила сесть рядом с ней, чтобы напомнить себе, что она еще жива. У нас оставалось еще шестнадцать часов.

– Ты боишься? – на этот раз я имела в виду смерть, и она сразу это поняла.

– Да, – ответила она, намотав волосы на палец.

У меня в груди все сжалось, стало трудно дышать. Видимо, вот что бывает, когда тонешь. Но раз уж я это затеяла, теперь было поздно отступать.

Мне хотелось понять, как помочь сделать ее уход как можно менее болезненным. В конце концов, в этом весь смысл существования Палиндромены.

Она давала людям время, чтобы обсудить все, что они не успели сказать перед смертью. Время, чтобы обрести покой.

– Помнишь, что было после того, как ты утонула? – спросила я.

Верующие в Подводных богов утверждали, что после смерти люди воссоединились с любимыми людьми в подводном царстве и могли дышать под водой. Тогда как верующие в Прежних богов утверждали, что люди попадали в специальное место на небесах. Я не знала, кому верить, лишь надеялась, что, какой бы ни была правда, Элизия не останется одна, а будет пребывать в спокойствии и радости.

– Я ничего не помню, – прошептала она. – Совсем ничего.

У меня на глаза выступили слезы, и я отвернулась. Неужели после смерти ничего нет?

Вдруг тишину ночи прорезал шум работающего мотора. Я повернулась, чтобы посмотреть, что это такое.

Морской ястреб!

Рэйлан!

Почему он не может оставить нас в покое?

– Развязывай веревки! – сказала я и сама тут же взялась за дело.

Элизия бросилась на другую сторону палубы, чтобы отвязать веревки на мачте, а я сделала то же самое на своей стороне. Когда мы закончили, паруса с щелчком взмыли высоко вверх так, что мы чуть не упали за борт. С поднятыми парусами наше судно стало быстро набирать скорость.

Вдруг позади нас включился прожектор, осветив наше судно. А значит, теперь мы были видны всем.

– Он не сдается, – произнесла Элизия со вздохом.