Исчезающая земля

– А кто меня такой воспитал? – буркнула Надя. Мать плохо слышала, она щурилась, глядя на других пассажиров, будто искала знакомые лица. Отец наклонился к Миле и потрепал ее за щечки.

На девочке была блестящая фиолетовая куртка – Надин подарок на Новый год. Как Наде повезло, что она работает в Сбербанке! Если бы не работа, они с дочерью едва ли приехали бы. Семь недель оплачиваемого отпуска! Они с Чегой хотели использовать эти дни, чтобы съездить летом в Сочи, но потом лопнула труба, они поссорились, Надя серьезно поговорила с начальством, объяснила необходимость отпуска «семейными обстоятельствами», и вот планы изменились.

Впереди семь недель. Отпуск закончится в мае. Времени предостаточно: Надя найдет хорошую квартиру. Конечно, не в Палане и не в Петропавловске, где учится сестра Чеги. Может, в Казани или даже в Европе. Что, если в Стамбуле или Лондоне? Чега больше их не держит, они с Милой смогут объехать весь мир. У Сбербанка есть офисы в разных странах.

В машине Надя села на пассажирское сиденье, а отец с Милой назад. Мать придвинулась поближе к рулю и продолжала щуриться, хотя вокруг стояли только покрытые снегом и льдом машины.

– Мама, ты хорошо видишь? – спросила Надя. Мать не ответила. Надя развернулась к отцу. – Она плохо видит?

– Хорошо она видит! – ответил он. – Сюда же она нас довезла!

Дочь пристально посмотрела на него: вязаная шапка, мутные из-за катаракты глаза. Она дотянулась и пристегнула Милу. Мать выехала с парковки.

– Папочка, в январе меня повысили. Теперь я менеджер. На шестьдесят больше в час.

– Рубль падает, прибавка твоя – слезы, – ответил отец. – Пенсии матери едва хватает на хлеб.

– Вам нужна помощь? – спросила Надя. Отец нахмурился. Ее слишком долго не было, она забыла постоянные отцовские жалобы на нехватку денег, перетекающие в недовольство политикой, бюрократией, продажной администрацией, в которой одни бандиты. Нежелание ничего менять. Надя вздохнула. – Прости. Как улов?

– Что тебе сказать? Зима. Как…

– Как Чега? – поинтересовалась мать.

– Нормально, – ответила Надя, но мать не расслышала. – Нормально! Как всегда! – громче сказала Надя. В ответ мать покачала головой, узел волос наклонился в одну сторону, потом в другую, плечи не шевельнулись.

Первый год, что она провела с Чегой, был последним для нее в Палане. Парень отслужил в армии и решил поработать месяц рыбаком в Палане, а когда познакомился с Надей, остался в поселке. Родителям он очень понравился: хороший мальчик, из коренных, как они; пусть он издалека, но его дом очень похож на их – не чужой. Чега ответственный, способный. По ночам Мила засыпала, открыв рот, а Надя с Чегой тихонечко занимались любовью на свежевыстиранных простынях. Малышка не просыпалась.

Хотя Чега на месяц младше Нади, амбиций у него не меньше, чем у нее. Он хотел детей. Ему понравилось, что Мила стала звать его папой: когда они начали встречаться, девочка только училась говорить. Чега строил планы на будущее с Надей. По его словам, на Камчатке нет места прекраснее Эссо: резные деревянные срубы, свежайший горный воздух. Вернувшись домой, он каждый вечер звонил Наде; однажды рассказал, что нашел дом в аренду, там две комнаты, есть отопление. Это временно, пока они присматривают другое жилье для своей семьи. Пока Надя копила на билет на юг, она гуляла с дочерью по Палане румяная от мысли, что вот-вот начнется лучшая жизнь. Здесь покосившиеся дома, облупившаяся краска на стенах еще с советских времен, грязные трубы котельных, заштопанные рыболовные сети, весельные лодки, привязанные канатами; бывшие делают вид, что не узнают ее, одноклассники смеются над истериками Милы, когда проходят мимо, – а там, в нескольких часах лёта, ждет Чега.

Однако в Эссо Надю с Милой ждал точно такой же покосившийся домишко. «Это временно!» – кричал Чега во вторник, стоя по щиколотку в воде. Три года он повторяет одно и то же, а съемный дом разваливается на части. Прошлой осенью Надя обратилась в свой банк за кредитом на квартиру. Они с Чегой месяц не могли договориться насчет займа. Парень был категорически против долгов: «Здесь тебе не Америка, я не буду жить в кредит». «Черт возьми, если не возьмем ипотеку, навсегда останемся в этой дыре», – сказала Надя, но Чега не уступил. Тогда она попробовала уговорить его по-другому. У его родителей были накопления, собранные за долгие годы работы оленеводами. Сестра училась на бюджете, значит, деньги лежат без дела. Когда зимой труба стала протекать, Надя спросила у матери Чеги, как та планирует тратить накопленное. «Вашему поколению все мало, – ответила мать. – Ваша жадность… Тебе понравится жить в квартире, которую ты купила не на свои деньги, которую выпросила? Ты в самом деле этого хочешь?»

Надя ничего не выпрашивала. Но теперь она поняла: мать Чеги, наверное, права. Надя не хочет жить в Эссо.