Исчезла любимая

— Ну, мне кажется, что они спорили, если вас это интересует. Женщина настаивала, чтобы объехать Вентури стороной, по сто первой Национальной, а муж не хотел. Он опасался, что дорога все еще блокирована между Малибу и Санта-Моникой. Он утверждал, что это заставит их сделать объезд по горной дороге. Он еще сказал, что при таком дожде и с таким прицепом, к которому он не привык, это рискованно, а он не желал рисковать.

— Каким образом случилось, что вы так хорошо все слышали?

— Они и меня втянули в этот спор. Они спросили меня, не в курсе ли я, свободна или нет для проезда сто первая Национальная.

— И вы говорите, что они спорили?

— Безусловно, мистер инспектор.

— Дискуссия протекала в доброжелательном тоне?

— Ну, они не кидались громкими и бранными словами, не били друг друга по щекам, ничего такого они не делали. Но, тем не менее, спор казался довольно серьезным. И когда муж оплатил мою справку, то его последние слова были, что уже очень поздно, что он устал, что завтра он должен явиться на работу и, следовательно, он предпочитает внутреннюю дорогу. И он объявил жене: «Если тебе это не нравится, ты можешь вернуться поездом».

Карсон совершенно забыл об этом инциденте. Сейчас он окончательно потерял терпение.

— Но, боже мой! — воскликнул он. — Ведь я шутил, и Шеннон это отлично понимала. Если я и настаивал, то лишь потому, что не желал очутиться на горной дороге с этим проклятым трейлером.

Розенкранц вынул из досье две фотографии большого формата и, расположив их перед Карсоном, осведомился:

— Вы узнаете это, мистер Карсон?

— Безусловно… Это поворот, где сто первая Национальная уходит от побережья и углубляется внутрь страны.

— Точно узнаете, мистер Карсон?

— Точно.

Розенкранц положил перед ним другое фото.

— А теперь вы можете мне сказать, что означает вот это?

— Это указатель, согласно которому мы поехали по сто восемнадцатой Национальной.

— Нельзя сказать, что эти повороты похожи друг на друга, не так ли?

— Нельзя.

— А между тем, если я вас правильно понял, миссис Карсон их спутала.

Карсон понял, куда клонит инспектор, и постарался ему все объяснить:

— Было поздно, и мы устали. Шел дождь… Шеннон плохо соображала, что происходит. Но, как я уже раньше объяснял, не успели мы повернуть, как я сразу понял, что мы ошиблись поворотом.

— И тем не менее вы продолжали ехать по этой дороге еще двадцать миль, — холодно возразил Розенкранц. — До тех пор, пока не добрались до перекрестка на Мур-парк. Там, вопреки вашему заявлению о нежелании тащиться с трейлером по горной дороге, вы сами направились на одну из самых крутых и опасных горных дорог.

— Не по собственному желанию, — возразил Карсон. — Во-первых, я не знал, что дорога будет настолько плоха. Во-вторых, вы же понимаете, что мужчина в первые дни после женитьбы не любит обнаруживать перед женой трусость. Когда Шеннон, после того как посмотрела на карту местности и заметила, что было бы идиотизмом ехать обратно эти двадцать миль, в то время как мы сможем выбраться на Национальную, сделав намного меньше, я рискнул двигаться дальше.

— Это то, что вы заявили инспектору Филипсу. Поговорим теперь об этом объявлении, освещенном фонарями. Как вы утверждаете, вы видели, что на нем было написано: «Ремонт моста. Объезд по сто первой Национальной».

— Я его действительно видел.

— А если я вам скажу, что на этой дороге вообще нет никакого моста?

— Я несказанно удивлюсь. Объявление было освещено и прикреплено так, что его нельзя было не заметить.

— Таким образом, вы свернули с хорошо асфальтированной дороги и поехали по проселочной, настолько узкой, что вскоре колеса начали буксовать. Тогда вы сразу поняли, что это ловушка?

— Да, сразу понял.

— Хотите, я вам скажу, что думаю обо всем этом, Карсон? Ну, так вот… Я считаю, что все ваши заявления — сплошная ложь. Это не похоже на мужчину, да к тому же прошедшего войну в морской пехоте и работавшего под нефтяным фонтаном, на мужчину из общества, способного спокойно смотреть и тереть себе лоб, пока два бандита насилуют его жену. Любой попытался бы протестовать каким угодно образом, даже рискуя получить нож в брюхо… Хотите, чтобы я высказал вам свое мнение, Карсон? — продолжал Розенкранц, склоняясь к нему. — Вы придумали всю эту историю от «А» до «Я», Оба эти грабителя существовали лишь в вашем воображении. После пятнадцати дней свадебного путешествия с вас было достаточно миссис Карсон. Вы убили ее в горах и хотите свалить вину на двоих несуществующих грабителей.

Карсон действовал инстинктивно. Прежде чем Филипс и Розенкранц успели пошевелиться, он изо всех сил ударил Розенкранца по физиономии.

— Вы с ума сошли! — заорал он. — Вы совершенно ненормальный! Я не убивал жену, я ее люблю! Я ничего не выдумал!

Филипс и Розенкранц были вынуждены привязать его к стулу, чтобы он не вздумал вновь пустить в ход кулаки. Розенкранц вытер кровь с губ и заявил: