Исчезни! (СИ)

— Какие отно… — Юнхо запнулся на полуслове, обалдев. — Нет, Дже. Я не хочу встречаться с тобой вот так. Тебе двадцать три, мне скоро тридцать, у нас разные пути… я имею в виду, ты поправишься и возобновишь учебу. Найдешь себе девушку, заживешь полной жизнью. И я тоже.

— Каждому свое?

— Да.

У Джеджуна перехватило дыхание. Он судорожно вдохнул, закашлялся. На глазах выступили слезы, он покраснел еще больше, стиснул ткань одеяла до боли в пальцах.

— Т-тогда з-зачем ты…? — из носа потекло, и Дже выдернул руку из-под ладони мужчины, сграбастал футболку и прижал к лицу.

Юнхо и сам был бы рад узнать ответ на этот вопрос, промямлил.

— Хотел помочь.

— Ты действовал очень уверенно… — Ким шмыгнул носом и поднял на Юнхо злые покрасневшие глаза. — Или ты всем так помогаешь?

— Дже…

— Уходи.

— Выслушай меня.

— Я хочу спать! — Джеджун отвернулся от Чона и зарылся лицом в подушку, сжался в комочек.

Юнхо дотронулся до парня, ощутил его напряжение.

— Вали отсюда! Если не уйдешь, я позову бабушку! И тогда… — глухие рыдания парня ножами вонзались в сердце мужчины, —… тогда она узнает!

Юнхо облизал пересохшие губы. Он хотел остаться и успокоить Дже, но понимал, что своим присутствием усугубляет ситуацию.

— Мы поговорим позже, ладно? Хорошенько выспись.

— Пошел к черту, — донеслось из-под одеяла.

Чон вздохнул и поднялся. Закрыл окно и поправил шторы, поставил костыли и кресло-каталку ближе к кровати. Неуверенно протянул руку к светильнику, раздумывал, выключать свет или оставить на случай, если Ким поднимется в туалет. Щелкнув, наконец, выключателем, он вышел. Не успел он отойти от двери, в нее громыхнуло что-то тяжелое — это показывал свой характер пациент. Покачав головой, мужчина поднялся на второй этаж и скрылся в своей комнате. Побродив из угла в угол, сел на кровать. Перед глазами пронеслись картины того, что случилось полчаса назад. Юнхо поднял руки ладонями вверх, уставился на них, словно впервые увидел. Совсем недавно они ласкали Джеджуна, успокаивали и вместе с тем волновали. И, кажется, им обоим жутко это понравилось — их тела горели огнем, отзывались на прикосновения, трепетали.

— Ты идиот, Чон Юнхо, — мужчина опрокинулся на кровать и закрыл глаза.

Он не смог уснуть, раздумывал, как попросить прощения у Джеджуна и, самое главное, как убедить его забыть все и жить дальше, стремиться к выздоровлению, знакомиться с кем-нибудь, кто моложе и интереснее Чона. Юнхо считал, что его образ жизни, привычки и постоянная занятость как молодого специалиста затягивает его в болото рутины и скуки. И утягивать за собой Дже он совершенно не желал. Джеджуну следовало бы влюбиться. С такой мыслью мужчина поднялся, злой и уставший, под аккомпанемент будильника, умылся, оделся и побрел вниз. Заглянул на кухню, чтобы урвать чего-нибудь на скорый завтрак.

— Доброе утро! — жизнерадостный голос хозяйки дома больно резанул по ушам, но Чон попытался скрыть раздражение. Однако его настроение не скрылось от внимательных глаз женщины.

— Что-то случилось, дорогой?

— Нет.

— А чего мрачный такой?

— Плохо спал, — Юнхо спросил разрешения налить себе чая.

— Ах, знаешь, я тоже ворочалась полночи. Наверное, магнитные бури… сегодня вечером будут пирожки с бобовой пастой, я спрячу немного для тебя, завтра после смены забегай покушать.

— Хорошо, спасибо.

Нарам поставила перед мужчиной тарелку с завтраком, села рядом и принялась допытываться.

— Юнхо, расскажи, что тебя волнует.

— Я в порядке, правда, — Чон натянуто улыбнулся, отправил в рот солидный кусок омлета, чтобы побыстрее слопать и сбежать.

— Вы с Дже поругались?

— Нет, — Юнхо избегал пристального взгляда бабушки Ким, торопливо жевал.

— Он обидел тебя чем-то?

— Да нет же!

— Мне показалось, я слышала какой-то грохот у него в комнате.

— Наверно сквозняком дверь захлопнуло.

Ким поджала губы, как бы показывая, что не одобряет того, что ей так нагло врут. Юнхо было неловко перед женщиной, но он решил, что раз уж солгал, то веди эту линию до конца.

— Мы уже говорили об этом… Юнхо, тебе необязательно больше приходить.

Чон едва вилку не выронил. Нарам положила рук на его плечо.

— Не так часто, я хотела сказать. Двери этого дома всегда для тебя открыты! За все это время ты стал мне вторым внуком, и я никогда не забуду твоей помощи. Однако, если тебя держит здесь только чувство вины и жалости…

— Это не так! — вскинулся Юнхо. — Я не жалею Джеджуна. Да и он не нуждается в чьей-либо жалости.